– Это что же такое, где правда? Где справедливость? Даешь честные выборы нового Отца родного, который и мордой пригож, и лап не более четырех на одно туловище.
Смешно, право слово! На такой должности лапы сами отрастают, чего зря вопить?
Чем больше «ходоки» трепыхались, тем больше в паутине запутывались, но шума меж тем немало создали.
Выполз к ним тогда опять слизень, то ли тот же самый, то ли другой (кто их разберет, беспозвоночных?). Распластался он по поляне, огромный, как грязная лужа после сильного ливня, и сердито спросил:
– Чего, паразиты, глотки дерете? Их лесное величество отдыхать изволят!
– Мы – не паразиты! – возмущались представители оппозиции. – Мы – честные граждане демократического Леса, а вот это самозваное величество только и знает, что отдыхать. При таком режиме ему и работать некогда. А ну, тащи сюда этого «гаранта», мы ему жвалы-то начистим, мы ему… ать… мать… размать… – ругался заляпанный паутиной демократический электорат, нимало не смущаясь своей врожденной интеллигентности.
Но слизняка их гнусные выпады нисколько не тронули.
– Надо, – веско сказал он, – внимательно читать прессу. По новому постановлению императорского серпентария именно вы и являетесь паразитами, и другим паразитам не бывать! Да и вам недолго осталось ерепениться. Паутинка-то, она только с виду легкая да тонкая, а на самом деле крепкая, как удавка!
– Караул! – завопила испуганная оппозиция. – Кровавый заговор! Требуем допустить нас к его вечно спящему величеству, может, его и нет совсем! Кто он, господин паук?! Кто он?!
Шум поднялся такой, что хоть всех святых выноси, грандиозный получился шум! Но среди всеобщей суеты и гвалта раздался ехидный голос слизняка:
– Посмотреть хотите? Это можно! Грех отказывать народу в последнем желании.
И тут только заметили бузатеры, что в лесу как-то резко потемнело. В мертвой тишине с ужасом наблюдали они, как огромная тень, медленно надвигаясь, заслонила собой яркое полуденное солнце. Холод и мрак вмиг опустились на Лес. Высоко, намного выше самого высокого дерева, широко расставив свои лохматые лапы, стоял огромный паучище! Его острые как бритвы жвалы со страшным металлическим скрежетом терлись друг о друга, наводя этим звуком смертную тоску и ужас на тех, кто сразу не умер от первого приступа животного страха. Огромные красные глаза невиданного зверя горели адовым огнем, и был в них космический холод, пустота и абсолютная безжалостность, которую невозможно описать словами.
Тогда только даже до самых безмозглых обитателей леса дошло наконец, что если все и казалось дурной сказкой, то сказка эта была последней.
Так-то вот. А вы думайте…
Наталья Якушина
Родилась в Бресте, живет в Подмосковье. Окончила Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А. М. Горького. Член Союза писателей Москвы, Интернационального Союза писателей, Национальной Ассоциации Драматургов. Редактор раздела драматургии журнала «Лиterraтура». Организатор Международного драматургического конкурса «ЛитоДрама», Семинара современной драматургии под руководством И. Райхельгауза при Школе современной пьесы. Прозаик, драматург, журналист.
Яковлев и бес. Записки из Коктебеля
Я хотела этот рассказ назвать «Заметки из Коктебеля. С Яковлевым и без», но Яковлеву не понравилось. И тогда я предложила другой вариант: «Яковлев и бес. Записки из Коктебеля». Яковлев заулыбался и одобрительно закивал.
Дом Гули
Лев Яковлев повел на этот раз не в Лисью бухту, а на улицу Грина. Наш маршрут пролегал через безжизненные горы, впереди совершала восхождение одинокая девушка. Мы ее спросили, не идет ли она туда же – на улицу Грина, девушка недоуменно оглядела местность и ответила, что даже не предполагает, каким образом здесь может оказаться какая-либо улица. Но Яковлев не унывал и убеждал нас следовать за ним.
«Вы же знаете, я всегда куда-нибудь выведу», – говорил Яковлев. И мы медленно и устало тащились за ним, как евреи за Моисеем.
Мы добрались, но джазовый концерт на улице Грина перенесся на два часа позже. Нам гостеприимно предложили переночевать в японском домике. Настоящем трехугольном японском домике с умиротворяющим садом.
В главном доме висела люстра из цветного стекла, находились уютный камин и диваны. На стенах висели чудесные картины: вернисаж лучших художников Крыма. Во дворе рос виноград, и нас ждала настоящая чайхана на веранде.
Хозяйка усадьбы на улице Грина – Гуля. Атмосфера у Гули самая что ни на есть волошинская: хаотично распределившись по гостеприимному дому, сновали туда-сюда творческие люди.