В этот приезд возникла очередная необходимость отвлечься от огорода.
На третий или четвёртый день, вставив во времянке зарядное устройство в розетку, Свирин заметил, что телефон не осветился благодарно. Щёлкнул выключателем – лампочка не зажигалась.
Электричество в деревне отключали частенько, поэтому он не затревожился. Но когда вошёл в избу, увидел: свет там есть, плитка работает.
– О, а у меня не фурычит!
Не фурычило, как оказалось, и в бане, под навесом с инструментами.
Свирин отсоединил провод, протянутый от избы к этим строениям, стал осматривать замотанные изолентой соединения, розетки. Провод оказался ломкий, с крошащейся и осыпающейся изоляцией.
– Надо менять, – сообщил Свирин родителям и увидел в глазах отца растерянность. А мама засуетилась:
– Может, этот как-нибудь ещё подюжит? И у нас тут собрано…
Быстро достала из чулана мешок с мотками проводов. Но все они были старые или неподходящие.
– Это телеграфный, а это вообще для антенны.
– Что же делать-то. – Мама вдруг стала жалкой и крошечной.
– Да ничего, – стыдясь её такой, резковато сказал Свирин, – завтра съезжу в город и куплю метров тридцать.
– И звать ведь нужно кого-то, чтоб сделали.
– Я сам справлюсь.
Мама посмотрела на него с недоверием. Но не спросила, сможет ли. Спросила другое:
– А сегодня как, без света будешь?
– Побуду без света.
– А поливать? Если не получится, то поливать-то как. Завтра обязательно надо полить.
Свирин стал злиться. Не на маму, скорее, а на этот довольно длинный и бестолковый диалог. Произнёс веско, как на переговорах по бизнесу:
– Всё получится.
Занёс мешок с проводами обратно в чулан и пошёл пасынковать помидоры.
Когда что-нибудь не клеилось или с родителями возникала напряжённость, он пасынковал помидоры – в такие моменты не чувствовал жалости и обрывал всё лишнее почти до верхушки. И помидоры после этого плодоносили особенно щедро.
Но маму тон Свирина не убедил – она привела соседа. Мужчину лет тридцати пяти. Правда, мужчиной его назвать было сложно – до сих пор парень. Худой, шебутной, какой-то раздёрганный.
Свирин не помнил, как его зовут, раза три-четыре здоровался при встрече, знал со слов мамы, что он с женой и детьми купил не так давно дом умерших стариков Тернецких.
– Здоров! – перепрыгивая через грядки, тянул он правую руку, а в левой держал короткий моток провода, желтоватого от старости. – Погнали, наладим!
Парень был датый. Глаза на молодом ещё лице мутные, как бельма. И Свирина сжало неожиданное и сильное бешенство. Не такое, когда хочется орать и метаться, а приводящее в оторопь.
– Чего? По-быстрому сделаем.
– Я сам, – сказал Свирин так, что парень отшатнулся.
Свирин нашёл взглядом маму, мнущуюся возле калитки в огород.
– Я же сказал – я сам. Тем более… – слова выдавливались из горла с трудом, – что это за огрызок? Это вообще для настольной лампы. Электричество – не шутка. И в пьяном виде лезть.
Теперь и парень ощетинился:
– А ты чего злой такой?
– Я не злой. Я – занят. До свидания.
– Ну до свидания. – И, пожимая тощими плечами, он ушёл.
Минут через десять подошла мама:
– Сынок, извини. Они говорили, им должны провода во всём доме менять как многодетным, и я думала, может, осталось что. Увидела, что он выпивший, пожалела, что сунулась, а он: пойдём, сделаем… Извини, ладно? И отцу не говори только.
– Не надо меня позорить, – сухо ответил Свирин, ощипывая очередной помидор.
– Да я не позорю.
– Мама, я взрослый человек, мне сорок четыре года. Я сам знаю, что делать. И как.
– Но ведь как без света-то? Поливать надо завтра.
– Сделаю проводку, и вечером польём.
Мама постояла, потом спросила осторожно:
– Может, в избе переночуешь?
– Не волнуйся, всё нормально, – с расстановкой, отчётливо ставя после каждого слова точки, сказал Свирин.
Лёг в темноте, поставил будильник в телефоне – зарядил днём на кухне – на семь утра.
В восемь сел в автобус. В девять был в райцентре, купил на рынке тридцать метров провода, новые пассатижи, отвёртку с набором бит, розеток, выключателей, патронов, пяток малосольных хариусов в рыбном ряду. Съел порцию вкусного бигуса в столовой при автовокзале, подремал на сиденье рядом с настоящими сельскими жителями. В час дня сел в автобус, а в два был у родителей.
Пообедали, Свирин взялся за работу. На самом деле очень боялся, что не сможет, запутается. Особенно – когда менял розетки и выключатели. У себя дома он, если что, вызывал электрика. Но – получилось. Приложил алюминиевые стерженьки нового провода к гнезду под потолком в сенях, увидел искорки контакта. Прикрутил, проверил розетки и выключатели. Работало.