В сквере среди высоких серебристых елей, белоствольных тополей и ярких цветков олеандра носились птицы, щебеча и перелетая с ветки на ветку. В глубине аллей виднелись кустарники и трепетная береза, склонившая свои ветви к красно-фиолетовым петуньям.
Я вспомнила сон о том, что живу на мосту. Внизу грохочет о камни вода и прибывает с такой силой, что у деревьев, растущих вдоль берега, видны лишь верхушки. Мои вещи в воде. Уйти – некуда.
Подумав над разгадкой сна, я решила навестить Александру, неоднократно приглашавшую меня в гости.
– Так неудобно. Нет аперитива. Закончился херес, – посетовала светская дама, открыв дверь. – В загородном доме идет ремонт, ютимся здесь, как бомжи.
Квартира находилась в центре города и была довольно милой.
– Обычно летом здесь живет прислуга. – Александра нервно покусывала губы. На ней было роскошное кремовое платье, сшитое на заказ.
– Не беспокойтесь, пожалуйста. Я только за книгой.
Домашняя библиотека Александры занимала сорокаметровый зал с высокими сводами. Люстры в виде хрустальных деревьев цеплялись корнями за потолок. Вьющиеся зеленые растения образовывали стрельчатые арки.
– Вадим уехал отдыхать на Гавайи. Скучаю, – грустно сказала Александра.
– У вас хороший сын. Помню, как он разрешил меня прописать.
Поблуждав среди стеллажей, я выбрала произведение «Ты вечен» Л. Рампы. Как и я, автор считал порочным пить алкоголь, называя его злом, разрушающим астральное тело.
Выпив кофе с десертом, в котором присутствовали мед, фрукты и миндаль, мы расстались.
Несмотря на усталость, всю ночь напролет я читала о том, что никакого ада не существует: после смерти каждая душа осудит себя сама. Минувшие дни просочатся в сознание, словно запах ароматных свечей.
Судить самого себя – страшно. Я не хочу еще раз увидеть и пережить войну.
Красная аура у полководцев, коричневая – у тех, кто убивал, голубая аура у людей добрых, но нерешительных. Синяя – у миссионеров. Зеленая – у лекарей. Серая – у больных. Золотистого цвета – у праведников. Фиолетовая аура – удел мистиков и шаманов. Посмотрев на свою руку, я убедилась, что золото с голубыми искорками на месте, и успокоилась.
Мне хотелось поделиться с адвокатом-мистиком знакомством с Егором из магического подразделения КГБ, но в адвокатском бюро мне ответили, что такой у них больше не работает.
Новое жилье требовало нашего внимания, поэтому я переключилась на бытовые дела. Сразу выяснилось, что водопроводный вентиль в квартире протекает. Чтобы не затопить соседей, нам пришлось отремонтировать трубу, и впервые за десять лет мама спокойно приняла ванну.
На третий день нашего проживания пришел счет по оплате электричества. Позвонив по оставленным Настей телефонам, я услышала: «Вы не туда попали!»
Первого мая 2005 года в России справляли православную Пасху.
Солнце целый день боролось с темными тучами, и до полудня никто не одержал победу.
В народных преданиях говорится: если на Пасху дождь – христиане уподобились грешникам и Бог плачет над их душами, если солнце – люди чисты и праведны. На Ставрополье, судя по погоде, хватало и тех, и других.
К вечеру все-таки хлынул ливень, и сквозь него нам попыталась дозвониться подруга моей матери Валентина, чудом выжившая в Грозном с дочерью Аленкой. Сейчас бывшие грозненцы жили в двухстах километрах от Ставрополя. Мы смогли однажды повидаться после войны. Они поразились, увидев нас в живых.
Валентина сообщила, что ее муж Саша внезапно умер. Она не знала, что делать: брак не был зарегистрирован официально, и теперь, вероятней всего, государство выгонит ее с дочерью из домика-развалюшки на улицу.
– Вы приедете на поминки? – спросила Валентина.
– Прости, родная. Растет долг за жилье. Нет денег на билеты.
Соболезнования мы высказали по телефону.
Однако для того, чтобы выразить благодарность Савелию Аркадьевичу, серьезных затрат не требовалось. Отдохнув пару дней после разбора мешков и коробок, мы направились в прокуратуру.
Служебный вход был заперт, а официальную приемную сторожила габаритная вахтерша с оскалом Цербера. Она все так же восседала за массивной тумбочкой для белья. Я заметила, что книги, ранее используемые вместо табуретки, смялись и небрежно валяются в углу. Тома по истории КПСС под пышным задом ставропольской труженицы заменили собрания сочинений Сталина и Ленина.
Служительница охранки при нашем появлении истошно взревела:
– Понтий Пилат – взяточник. Ему деньги носят! А эти, глядите – конфеты принесли! Не мне – ему, подлецу! Убирайтесь отсюда! Жалко, что вас в Чечне не прибили!