А всего-то колыханье – золотое, как слюда.Однократное дыханье, но посланье – навсегда.
И сияет как ребёнок благодарный имярек…Свечка – стойкий стебелёнок, свечка – верный человек.
У Иоанна Лествичника
A ceвepный мacтep тaкиe пиcaл oбpaзa,гдe Aнгeл Гocпoдeнь нa зeмлю cтpyилcя oчимa,и cвeт, ниcxoдивший c нeбec дeиcycнoгo чинa,нa cтpaждyщиx пaдaл, вpaчyя, кaк Бoжья poca.
И cyднoй пeчaтью гopeл нa Eгopии плaщ,и нe былo ни тopжecтвa, ни тeм пaчe глyмлeньянaд змиeм пoвepжeнным, a пo пecкy иcкyплeньяшёл пpaвeдник в кpacнoм, зaщитник – нe вoлк, нe пaлaч.
И ecли cмятeнный в нaдeждe вcxoдил нa пopoг,тo видeл: клoнилиcь к нeмy cocтpaдaнные лики —cквoзь кpивдy cтoлeтий, oбмaннyю cyмpaчь oлифы,oклaдoв oкoвы — и Maтepь, и Cын, и Пpopoк.
He злaтa cycaльныe, a – cинeвa, биpюзaнa нимбax яcнeли дыxaниeм гopниx oтмeтин.Hecyeтным cepдцeм вoзвыcьcя дo мыcли o cмepти.Taкиe киpиллoвcкий мacтep пиcaл oбpaзa.
Про Зеведея
Се – сидит Зеведей, починяющий сети.«Где же дети твои?» – «Утекли мои дети.
В Галилее ищи их, во всей Иудее,позабывших о старом отце Зеведее».
Так речет Зеведей, покидающий лодку.И мы видим тяжелую эту походку
и согбенную спину, поникшие руки,ветхий кров возле Геннисаретской излуки.
А вдали, как поведано в Новом Завете,оба-двое видны – зеведеевы дети,
что влекутся пустыней, оставивши дом их,посреди первозванных, Мессией ведомых.
Да, мы видим: они, Иоанн и Иаков,впредь ловцы человеков – не рыб и не раков —
босоного бредут посреди мирозданьянам в укор и в усладу, в пример, в назиданье.
Вот – пред тем, как приблизится стражников свора,сыновья Зеведея в сиянье Фавора,
вот – заснули под синим кустом Гефсимани —от печали и скорби, как будто в тумане,
и всегда – как надёжа, защита, основа —обнимает Иаков, старшой, Богослова.
Нам откроют деянья, где явлены братья:Иоанн златокудрый – ошую Распятья,
и, сквозь дымчатый свет тополиного пуха,мы Святаго увидим сошествие Духа,
а потом – как, зашедшись от злобного хрипа,опускает Иакову Ирод Агриппа
меч на шею, святую главу отсекая;у апостольской святости участь тякая.
Дальше мы озираем весь глобус как атлас:Компостеллу из космоса видим и Патмос,
и Сантьяго де Куба, Сантьяго де Чили…Это всё мы от братьев навек получили
в дар – свечение веры, величие жертвы.Те, что живы, и те, кто пока еще мертвы,
грандиозную видят Вселенной картину,окунаясь в единую света путину,
где пульсирует Слово Христово живое,за которым грядут зеведеевы, двое.
…Да, понятен посыл, и отрадна идея.Отчего же мне жаль старика Зеведея?
Тополь
Если тополь за окном,Ничего не надо боле.С ним – без муки и без болиЗа оконный окоём
Можно кануть. Голубой,Безсловесный, безпечальный,Глубиною изначальнойОн врачует нас с тобой.
Трепет, ропот. Лист и ветвь.Ничего в нём больше нету —О покое два завета:Тихий звук и слабый свет.
Плат – заплата на заплатеУ него, но ты не плачь.Мы за счастье не заплатим:Тополь – царь, а не палач.
Тополь – плот, и тополь – поле.Пальцы слепятся в щепоть.Гул целебный, дар тополийЕдиняет дух и плоть.
Это – я ль? А это – ты ли?Явь? Или её испод?Волны света золотые.Тополь. Воля. Путь. Господь.
Волчица
Марине Кудимовой
Когда пространство ополчитсяи горечь претворится в ночь,грядет тамбовская волчица —одна – товарищу помочь.
И на рассерженны просторы,где дух возмездья не зачах,но искорёженны которы,глядит с решимостью в очах.
Гнетёт серебряные бровии дыбит огненную шерсть,и слово, полное любови,в ней пробуждается как весть.
«Почто, безпечный мой товарищ,ты был расслаблен, вял и снул!Покуда тварь не отоваришь,не размыкай железных скул!
Сжимай – до вражьего издоха —любви победные клыки!»Кровава хворая эпоха,но лапы верные – легки.
«Всё происходит именно тогда…»