Отошёл в туалет, и заодно погулять, размяться. Вещи оставил – здесь не своруют. Когда вернулся, на площади стало людно сверх моих ожиданий. Будущие пассажиры вынуждены были располагаться плотнее, чем они бы сделали это в обычных обстоятельствах. Вплотную к моим баулам уже была навалена гора рюкзаков и пара ровно таких же предметов багажа – «не перепутать бы при погрузке». Группа молодёжи, туристы, довольные и загорелые не хуже, чем с юга, обсуждали свежие приключения и передавали друг другу литрушку вермута. Пятеро ребят и две девушки светились молодым задором – от них можно было заряжать батарейки.
Я не успел присесть. Вдруг на площадь ворвались несколько кунгов силовиков, из них быстро высыпало под сотню бойцов. Они не только мгновенно оцепили пространство, но и расставили забор из привезённых с собой передвижных конструкций. Так, что все мы оказались в людском садке – нас поймали, как сигов. Сонное состояние у меня тут же пропало.
– Граждане, сохраняйте спокойствие! Проверка документов. Все… – возникла пауза, голос прокашлялся, – точнее, большинство из вас попадут на поезд, отбытие по расписанию.
Говорил молодой офицер, на затонированных погонах звание было не разобрать. Полковник же – это читалось и по возрасту, и в конституции человека, во всей фигуре и поведении – сразу отошёл в сторону, стал следить за нами опытным взглядом. Зачем-то, скорее по привычке, он то расстёгивал, то застёгивал кобуру.
В нескольких группах возникла какая-то внеплановая суета. Туда сразу рванулись бойцы, кого-то повалили, в паре мест состоялись даже короткие схватки. Это заняло не больше трёх минут. Я поднялся на цыпочки и увидел, что у некоторых из башибузуков нашли несколько ножей и пару пистолетов. «Ну да, поезд же, не самолёт». Владельцев оружия заковали в наручники и без разговоров, несмотря на сопротивление их окружения, увели в передвижную каталажку.
Проверяющие ходили по площади несколькими группами – для скорости и на случай новых непредвиденных ситуаций. Но больше никаких волнений не возникало. У некоторых групп проверяли в том числе вещи. Мам с детьми не трогали – только проглядывали их документы, и то не у всех.
Наша группа, а я невольно оказался причастным молодых туристов, стояла в самом конце процедуры. Из солидарности и отчасти из хулиганства я решил морально присоединиться к ребятам. Достал из багажа армейскую фляжку – я всегда брал спиртное в дорогу в ней, чтобы лишний раз не светиться перед попутчиками и коллегами – и хлебнул сорокаградусной. Ну и пусть, что утро – я же в дороге.
Старлей с двумя бойцами приблизились к нам. Туристы все сразу протянули ему паспорта.
– Ну, по очереди.
Служилый мне понравился – в меру строгий и в меру дружелюбный, без лишней агрессии, но хваткий. Пусть среднего роста – не смотрится богатырём, но заметно, что резкий и решительный, не заробеет. Как бывший военный, с первым военным образованием, я знал этот тип сослуживцев и командиров. Для себя я таких называл «перец» – кстати, не в плохом смысле.
Для начала офицер окинул всех оценивающим взглядом, заметил початую бутылку вина, показал глазами виновникам, что всё видел. Фляжку, которую я нарочно не убрал и оставил поверх баула, тоже заметил.
Он пролистывал паспорта ребят, осматривая каждую страницу. «Какая-то новая секретная мода сейчас! – подумал я. – Знают что-то, что мы не знаем!»
– Почему не служим? – нейтральным тоном спросил офицер мужскую часть туристов.
– Так мы студенты, – ответили ребята хором.
– Ну, скажем, пьяный студент уже не совсем студент, – рассуждал нейтральным тоном проверяющий, в процессе рассуждения его речь стала замедленной, при этом офицер успевал и осматривать документы, и оглядывать каждого проверяемого.
Парни молчали. А что они сейчас могли бы сказать?!
– Теперь вы, товарищ, – офицер повернулся ко мне только корпусом, не сдвигаясь с места (так, что мне пришлось подойти к нему). – Вы старший?
Он предположил, что я с группой туристов и в силу возраста их руководитель.
– Нет, просто попутчики.
– Пили?
Я понимал, что запах до него донесётся, есть ещё и другие признаки, которые знают полицейские. Не считая того, что врать в моём возрасте было бы мальчишеством.
– Наверное, это со вчерашнего, – я всё-таки смалодушничал, но такой смягчённый ответ позволял и мне, и ему не разматывать обстоятельства, хотя офицер при желании мог бы меня забрать, ну за что-нибудь.
– Учёный?
Взгляд офицера зацепился за дату моего рождения – он на секунду закатил глаза, очевидно, подсчитывал мой возраст.