Таковы-то были размышленія бѣднаго Рихарда, коимъ Влюбчивая помѣшала стуча вдругъ въ его двери. Сперва притворился онъ глухимъ, а по томъ уже больнымъ, и не отворилъ оныхъ, Да хотя она и весьма стучала и бѣсилась: но какъ могъ онъ въ таковомъ состояніи принимать кого нибудь?
Онъ провелъ всю ночь въ ужасномъ смятенія, а назавтра и сошелъ онъ въ низъ съ такою перемѣною въ лицѣ, будто бы выдержалъ онъ жестокую болѣзнь; а когда пришло время учиться, то и ушелъ онъ въ свою комнату; по чему Лэди Нетлинга, которая въ тотъ день встала ранѣе обыкновеннаго, и нашла у клавикордовъ только одну дочь свою. А какъ спросила она у нее, гдѣ ея учитель, то и отвѣчала она ей, что конечно ему недосугъ; для того что приходилъ онъ всегда ранѣе, нежели она. Лэди Нетлинга приказала, чтобы его позвали, почему Молли и исполнила сіе съ великою охотою; для того что знала она совершенно, сколько сіи уроки были Влюбчивой неприятны. По Миладіину приказанію ушедшій уже въ комнату свою Рихардъ пришелъ; да хотя и хотѣлъ онъ приняться за ученіе, но трясся всемъ своимъ тѣломъ.
— Что тебѣ сдѣлалось Рихардъ? — сказала ему Миссъ Доротея такимъ голосомъ, которой могъ тронуть и самаго нечувствительнаго человѣка. — Не случилосьли съ тобою чего нибудь?
— Нѣтъ, Миссъ, — отвѣтствовалъ Рихардъ, не пришедшій еще въ прежнее свое состояніе.
— Не досадили ли тебѣ чемъ нибудь? — сказала ему Миссъ Доротея; — о чемъ и сожалѣю я чрезвычайно, для того что я тебя люблю.
— Нѣтъ, Миссъ, — отвѣтствовалъ Рихардъ, — здѣсь всѣ ко мнѣ столь снизходительны, что я того и не заслуживаю; но провелъ я прошедшую ночь очень дурно.
— Можетъ быть тебѣ безпокойно спать; я поговорю о томъ Милэди, которая и прикажетъ…
— Я весьма доволенъ всемъ, Миссъ…
— Нѣтъ, Рихардъ, ты право очень скроменъ, хотя и чувствую, чего ты стоишь, также какъ и Сиръ Георгій, и самая Милади.
Бѣдной Рихардъ, начиная урокъ свой, былъ столь смущенъ, и хотя находился онъ въ великой тревогѣ; однако думалъ, что когда станетъ онъ играть, то можетъ оправиться.
— Изволите ли что нибудь пропѣть? — спросилъ онъ у ней.
— Очень охотно, — отвѣтствовала она; — да и пропоемъ двое пѣсню Г. Аннибала, которую принесли вы мнѣ вчера: она очень мнѣ полюбилась; да и выучила, я ее очень твердо.
Рихардъ колебляся начинаетъ играть, а Миссъ ему помогаетъ своимъ голосомъ. Пѣтая же ими пѣсня заключала въ себѣ почти слѣдующій смыслъ:
Рихарду должно было выражать свои смятенныя чувствованія; да и исполнили оба они должность свою въ такой точности, что конецъ сего дѣйствія сдѣлался для нихъ жалостнымъ. Миссъ производила свое пѣніе съ такимъ чувствіемъ, что Рихардъ, вспомня вдругъ Влюбчивой рѣчи, видѣлъ истинну оныхъ въ устремленныхъ на него прекрасныхъ очахъ, и будучи наполненъ неохотною радостію, угрызѣніями совѣсти, безпокойствомъ и печалію, и не могши воспротивиться столь различнымъ страстямъ, почувствовалъ онъ вдругъ великую головную болѣзнь и тошноту, да и хотѣлъ уже бѣжать, но вмѣсто того упалъ безъ чувства къ ногамъ Миссъ Доротеи, которая, будучи тронута и подвигнута къ сожалѣнію, призвала двухъ своихъ служителей, которые уносятъ больнаго; а въ скоромъ времени слухъ о семъ и достигнулъ до дѣвицы Влюбчивой.
Какъ убирала она тогда Миладію, то и всякой уже можетъ вообразишь о ея безпокойствѣ, почему и стала скорѣе спѣшить; да хотя и стоило то многихъ Миладіиныхъ волосовъ, но она исполнила должность свою весьма скоро, и побѣжала тотчасъ къ постелѣ больнаго.
— Что тебѣ сдѣлалось, Рихардъ? — сказала она ему.
— Выдьте отъ меня вонъ, сударыня, — отвѣчалъ онъ сердитымъ голосомъ; — вы вчера мнѣ весьма досадили. Я отъ того не ужиналъ… не спалъ… а сего дня и причинилась мнѣ отъ того сія слабость.
— Такъ только-то, другъ мой, у тебя и болѣзни! Не скрывай отъ меня ничего, для того что таяся, дѣлаешь ты себѣ великой вредъ; да и можешь ли ты на кого нибудь, больше меня, надѣяться? Я тебя обожаю и желаю только того, чтобы провождать всю жизнь мою съ тобою.
— Оставь меня, сударыня, ты весьма мнѣ надоѣла; ибо хотя и чувствую къ тебѣ дружбу, но любви ни крошечки; почему и очень жалѣю, что желаешь ты провождать вѣкъ свой со мною. Я тебѣ отнюдь не пара…
— Чудовище! — сказала ему Влюбчивая осердясь: — я понимаю теперь причину твоего презрѣнія, и естьлибъ хотѣлъ ты прикрасить оную, то могъ бы сказать, что происхожу, я изъ такого народа, которой Англичане ненавидятъ. Но ты мнѣ ясно даешь чувствовать, что я тебѣ противна; что не произвожу въ тебѣ никакого вниманія, и что ты почитаешь меня недостойною, твоихъ взоровъ, и, будто, бы, женяся на мнѣ, честь твоя постраждетъ. Итакъ, повторяю я тебѣ, неосновательной человѣкъ, еще единожды, что ты, весьма худо, употребляешь то милосердіе, съ которымъ, приняли тебя въ сіе убѣжище, и вмѣсто, благодарности осмѣливаешься любить Миссъ Доротею, да и она тебя любитъ.