— О Боже! — вскричалъ Рихардъ, возведя очи свои на небо; — какимъ стыдомъ вижу я себя окруженнымъ! онъ разливается также и на самую мою благодѣтельницу!
— Остановись, другъ мой, — сказалъ мнѣ Священникъ: — въ сіе-то время долженъ ты призвать на помощь всю твою добродѣтель. Позабудь суровости Судьбы и не отчаявайся. Я право не знаю, по какой причинѣ Мистрисъ Галлена, которая никогда мнѣ о тебѣ не открывалась, воспитывала тебя въ неприличномъ для бѣдности твоей состояніи; умирая же не сдѣлала ничего, чтобы тебя въ немъ поддержать, могло. Она никогда не сказывала, ей ли ты принадлежишь, и какого ты рода; нынѣ же безъ ея помощи надлежитъ тебѣ надѣяться только на одного самого себя, и имѣя въ сердцѣ своемъ посѣянную добродѣтель, долженъ ты только бояться слѣдующихъ за нею бѣдности и нужды. И такъ, другъ мой, подумай, какъ бы тебѣ ихъ отъ себя удалить.
— Да чтожъ должно мнѣ, государь мой, дѣлать, — перехватилъ Рихардъ, — и къ кому прибѣгнуть? ибо я знаю только однихъ васъ, и почитая себя назначена нымъ къ важнымъ дѣламъ, старался жить уединенно; да хотя учившіеся вмѣстѣ со мною многіе знатные господа и предлагали мнѣ свою дружбу, но я оную отвергалъ изъ почтенія къ ихъ роду, и даже старался убѣгать обхожденія съ своими равными, для того чтобъ не произвесть въ нихъ зависти; почему и не имѣю я у себя никакого друга…
— Да хотя бы ты, милой мой Рихардъ, таковаго и имѣлъ, — отвѣчалъ Священникъ: — то не могъ бы ты получить отъ него ни малѣйшей помощи; ибо конечно онъ бы тебя теперь позабылъ и оставилъ, отъ чего и учинился бы ты еще нещастнѣе. При томъ же какъ твои товарищи суть молодыя люди, то и не могутъ они располагать своимъ имѣніемъ; да естьлибѣ и пожелали они тебѣ помочь, то тѣ отъ которыхъ они зависятъ, непозволили бы имъ учинить столь хорошее дѣло. Хотя и читалъ ты, другъ мой, многія книги, но совсѣмъ не знаешь свѣта. Въ прошедшіе вѣки Англія производила въ себѣ такихъ людей, которыя хотя снаружи и были гораздо грубѣе нынѣшнихъ; но они имѣли у себя доброе сердце, искренность и склонность къ благодѣянію. Нынѣшніе же Англичане, съ учтивымъ своимъ видомъ вдавшися въ пышность, въ распутство и въ слѣдующую за оными скупость, отреклися отъ всякаго человѣколюбія и потеряли даже и сіе благородное и благоразумное чувствованіе, которое привязывало ихъ столь сильно къ вольности, отъ чего учиняся они почти безумными, спѣшатъ наподобіе бѣшеныхъ, дабы повергнуться имъ въ объятія невольничества для того только, чтобъ могли они жить въ изобиліи и въ безпорядкахъ. Ахъ, другъ мой! какъ должно тебѣ просить помощи у какого нибудь Герцога, Лорда, или Баронетта; то, буде бы хорошія твои качества и возбудили въ комъ нибудь изъ нихъ нѣсколько жалости, могли бы удержать тебя въ его милости забытіе самого себя и непрерывная цѣпь подлыхъ рожденій. Люди же средняго состоянія, терзался гордостію и желая сравняться съ ними, подражаютъ также испорченнымъ ихъ нравамъ. Что же слѣдуетъ до подлаго народа, то онъ обезчещенъ и совсѣмъ погибъ. И такъ совѣтую я тебѣ, другъ мой, быть лучше онаго и не надѣяться на него.
— Но что же мнѣ съ собою учинить? — спрашивалъ Обертонъ гораздо съ безпокойнѣйшимъ и печальнѣйшимъ видомъ.
— Я уже не единожды разсматривалъ, — подхватилъ Священникъ, — всѣ тѣ состоянія, которыя могу я тебѣ предложить; да хотя и льзя бы было представить тебя въ какой нибудь богатой домъ, дабы быть въ немъ учителемъ дѣтей, но какъ не по лѣтамъ твоимъ имѣешь ты у себя ребячій видъ; то тебя въ сію должность никто не приметъ. Опредѣлиться же въ службу хотя и было бы очень хорошо, естьлибъ Англичане сражались для лучшихъ причинъ; но всѣ политическія Англинскія дѣла отнюдь не согласуются съ тѣми видами, для которыхъ истощается сіе государство людьми и деньгами. Сверхъ же того для полученія самаго малѣйшаго чина надобно имѣть у себя покровителей, и сіи нѣжные воспитанные въ училищѣ члены совсѣмъ не могли бы перенесть тягостей состоянія рядоваго воина. Теперь имѣешь ты у себя чувствованія; но записавшись въ службу, можешь ты посредѣ окружаемаго палочными ударами и стремящагося на непріятеля войска совсѣмъ ихъ лишиться; да и надобно для полученія военнаго названія быть ростомъ въ два аршина четыре вершка, и имѣть у себя отважность и терпѣніе, прочее же все почитается для него безполезнымъ, а можетъ быть и опаснымъ. Ты уже не такъ молодъ, дабы можно тебѣ было вступить въ матросы; для того что людямъ сего состоянія надобно привыкать съ самаго ихъ ребячества, и, такъ сказать, всасывать въ себя сію привычку съ молокомъ. Сверьхъ же того каждой наборщикъ оныхъ, имѣя по всѣхъ дѣлахъ своихъ цѣлью одну только прибыль и наблюденіе бережливости, не захочетъ обременить своего судна такимъ безполезнымъ человѣкомъ, каковымъ сочтетъ онъ тебя. Хотя же и могъ бы ты вступить еще въ какое нибудь ремесло, но за выучку онаго надобны деньги. Итакъ, любезной сынъ мой, я уже содрогаюсь предложить тебѣ о томъ единомъ способѣ, которой можетъ доставить тебѣ въ лучшей на свѣтѣ странѣ то, чемъ земля наша снабжаетъ изобильно въ самыхъ худыхъ климатахъ тѣхъ людей, которыя обитаютъ безъ всякихъ обществъ и называются дикими. Ты долженъ вступить къ кому нибудь въ услуженіе.