— Еще сударыня! — отвѣчала ей чесавшаяся госпожа; — какъ ты право упряма! Однако не позабудь того, что съ теперешняго времени я уже тебѣ мать. Нутко вставай и помогай мнѣ одѣваться; надобно быть проворною, для того чтобы послѣ могла ты мнѣ услуживать, когда будетъ то потребно.
Тогда Рихардъ, вставъ и надѣвая на себя юбку, сталъ помогать своей матери съ большею охотою, нежели искусствомъ; а сія женщина и показала ему, хотя съ благопристойностію, столько, что съ того времени сталъ онъ безъ всякаго сомнѣнія вѣрить тому, что была она въ самомъ дѣлѣ изъ того пола, котораго надѣла она въ тотъ день на себя одежду. Только что уборъ окончился, то госпожа сія сказала Рихарду, чтобъ приказалъ осѣдлать лошадей. Въ чемъ онъ ей и повиновался. Да хотя хозяева сей корчмы и были удивлены симъ сдѣлавшимся у нихъ чудомъ, но не могли спрашивать тому причины; ибо было заплачено имъ очень хорошо.
Рихардъ не скучалъ дорогою; ибо естьли бы сердце его и не было занято любовію, то неудобопонятные поступки и превращенія его провожатаго, союзъ его съ нимъ, которой трудно было понять, и благополучіе, которое было ему обѣщано, могли бы занять все его время.
Мѣсто, къ которому пріѣхали они проселочными дорогами, было какъ по наружному, такъ и по внутреннему его виду еще хуже и того, въ которомъ проводили они прошедшую ночь.
Рихардъ, слѣзши съ лошади, сѣлъ въ горницѣ, которая хотя и была довольно велика, но очень худо прибрана; а госпожа подъ нѣкоторымъ видомъ вышла отъ него вонъ.
Трое сидѣвшихъ въ кабинетѣ, которой находился подлѣ залы, худаго вида людей, увидѣли ложную Бекиту, встали и подошли къ ней, а одинъ изъ нихъ и сказалъ ей, что она прекрасна, другой взялъ ее за подбородокъ, а третій зачалъ ей говорить весьма непристойныя рѣчи. Хотя Рихардъ противъ ихъ оборонялся, кричалъ и далъ добрую пощочину безстыдному, но они, смотря на оказываемую ею суровость, очень мало стали на нее наступать; но вдругъ вошла въ комнату госпожа.
Какъ всѣ они трое имѣли у себя по шпагѣ, то Рихардова провожатая и выдернула у одного изъ сихъ молодцовъ одну изъ оныхъ, да и напала на покушающагося на честь ея дочери съ великимъ жаромъ. А хотя одинъ изъ сихъ плутовъ и хотѣлъ было ей сопротивляться, но она отражаетъ его оружіе, и ударомъ бывшаго тамъ кнута совсѣмъ его обезоруживаетъ.
Таковая храбрость отвратила угрожающую Рихарду опасность; ибо сія женщина, поднявъ на полу лежащую шпагу, яростію своею уподоблялася древней Медеѣ, и имѣя у себя сверькающіе глаза, выговорила громкимъ и ужаснымъ голосомъ нѣкоторыя слова, отъ коихъ трое сихъ плутовъ, оказавъ изображенной въ глазахъ ихъ страхъ, взираютъ на нее, слушаютъ рѣчь ея, и вышедъ скоропостижно, садятся на привязанныхъ къ огороду лошадей своихъ, и побуждая ихъ къ скорѣйшему бѣгу, тотчасъ изчезаютъ изъ виду.
Мать ложной Бекиты вышла тогда на нѣсколько времени, и сказавши хозяину два слова, возвратилась паки съ столь же спокойнымъ видомъ, какъ бы не случилось съ нею ничего чрезвычайнаго; однако Рихардъ болѣе ни о чемъ у нее не спрашивалъ: ибо спутница его не отдавала ему отчету ни въ чемъ, почему пообѣдавъ и не вступая въ дальнѣйшія объясненія, отправились они въ путь.
Не должно однако же себѣ воображать, чтобъ оба наши путешественники дорогою не говорили ничего; но напротивъ того всегда они разговаривали, когда только положеніе мѣста имъ то позволяло.
Какъ Рихардъ ничего почти не зналъ о различныхъ произведеніяхъ Природы, то спутница его и разсказывала ему объ оныхъ, съ пріобщеніемъ наставленій, какъ ихъ обработывать, размножать и обо всѣхъ различныхъ ихъ употребленіяхъ. Да и старалась она чрезвычайно, чтобъ узналъ онъ всѣ находящіяся на пути ихъ мѣста, и естьли были они по исторіи чемъ нибудь славны, то разсказывала она ему тѣ произшествія, чрезъ которыя сдѣлались они примѣчательными, а Рихардъ слушая ее и думалъ, что читаетъ онъ самую наилучшую въ свѣтѣ книгу.
Когда уже ѣхали они по труднымъ дорогамъ цѣлые два дни, то госпожа, оборотясь къ своему товарищу, вдругъ сказала:
— Здѣсь-то любезная моя Бекита, границы Гальской земли; почему путешествіе наше и кончится очень скоро. Сегодняшняго же вечера провожу я тебя къ одной знакомой другу твоему Капитану Сентри госпожѣ; ибо знай, что я родная его сестра. А какъ та добрая Галличанка, у которой будешь ты, имѣетъ у себя двухъ прекрасныхъ дочерей, то будутъ онѣ твоими подругами. Да хотя сначала и не станутъ онѣ тебя понимать, да и ихъ рѣчи будутъ для тебя невразумительны; но все сіе будетъ для тебя весьма полезно: ибо избавитъ оно тебя отъ многихъ ненужныхъ вопросовъ, на кои стала бы ты отвѣчать безъ всякаго размышленія. Когда не эти госпожи будутъ въ состояніи разумѣть твои рѣчи, то конечно станутъ тебя спрашивать о многихъ касающихся до Капитана, до тебя, также и до меня, дѣлахъ, на что и должно тебѣ отвѣчать, что лишилась ты матери своей еще въ молодыхъ лѣтахъ; что отецъ твой, любящій по должности своей путешествовать, ввѣрилъ воспитаніе твое, нѣкоторому честному откупщику, живущему въ Бридгеватерѣ, и называющемуся Виліямомъ Орхардомъ, и что ты видала его очень рѣдко, и даже не знала сестры его, то есть, меня. Отвѣты твои должны быть весьма коротки; паче же всего не надлежитъ тебѣ о полѣ своемъ открываться ни единому человѣку: ибо все твое щастіе будетъ зависѣть отъ твоей скромности. А какъ Капитанъ Сентри увѣдомилъ уже сію госпожу о нашемъ пріѣздѣ, но и надѣюсь я, что будемъ мы приняты ею ласково. И такъ завтра я, любезная моя Бекита, съ тобою разстануся; да хотя разлука сія и будетъ для меня весьма, огорчительна, но буду я непрестанно надъ тобою надзирать; и естьли не будешь ты остерегаться, то всѣ мои намѣренія учинятся безполезными. А, хотя можетъ быть и будетъ тебѣ скучно въ томъ мѣстѣ, куда я тебя свезу, но все не учинится весьма для тебя полезнымъ: ибо должно привыкать ко всѣмъ трудностямъ заранѣе въ разсужденіи того, что когда подвергаемся мы онымъ въ самое лучшее время нашей жизни, то тогда, естьли мы не привыкли, къ тому уже прежде, учиняемся мы нещастными и теряемъ весь свой разсудокъ.