Лэди Нетлинга, будучи моложе своего мужа нѣсколькими годами, научилася отъ него, и сдѣлалася таковою же, какъ и онъ.
Въ молодости своей ѣздила она въ Парижъ. Все ей тамъ скучало, все казалось отвратительно и несносно. По возвращеніи же своемъ въ Лондонѣ и въ Графство Девонское она только и говорила о прекрасныхъ вещахъ, видѣнныхъ ею во Франціи… Да хотя и была она хороша только въ своей юности, однако сохраняла еще нѣкоторые признаки красоты; почитала себя разумною и хотѣла привлечь на себя вниманіе. Какъ бы то ни было, она достигала своего намѣренія, разсказывая о смѣтныхъ дѣлахъ, происшедшихъ въ уѣздѣ, а въ ономъ о городскихъ развращеніяхъ; почему въ Лондонѣ и казалась она экономкою, говорила всегда о деревенскихъ дѣлахъ, и непрестанно хвалила утѣхи сельской жизни. Возвратяся же въ свой замокъ говорила она единственно о городскихъ, и произшедшихъ у Двора приключеніяхъ, о театральныхъ представленіяхъ, о хорошихъ мущинахъ и о бывшихъ во вкусѣ романахъ. Она почитала всѣхъ деревенскихъ дворянъ за глупцовъ и невѣждъ; принимала женщинъ съ огорчительною учтивостію, смѣшанною съ нарочно выдуманнымъ и весьма неучтивымъ пренебреженіемъ. Сообразуясь съ сими поступками, можно только было жить съ Лэди Нетлингою и съ ея мужемъ.
Миссъ Доротея Нетлинга, единой плодъ союза Баронета съ его супругою, была назначена родителями своими къ знатнѣйшему супружеству. Она присовокупляла къ великой красотѣ кроткое и чувствительное сердце, также и хорошій нравъ. Воспитаніе ея было, пренебрежено; потому что качество родителей ея не позволяло имъ имѣть за нею надлежащаго смотрѣнія: оба они не имѣли къ тому способности и даже до нѣкоторой степени родительской любви. Главнѣйшее достоинство Миссъ Доротеи въ глазахъ отца ея было то, что была она его дочь; Лэди же Нетлингъ казалась она столь пригожею, что не хотѣла везти ее въ Лондонъ, и думала, что уѣзднаго обхожденія было довольно для наученія ее свѣтскимъ обращеніямъ; почему и содержала она ее въ ея комнатѣ, не желая, чтобъ пріобрѣла она свѣденіе о свѣтѣ, различныя познанія и способности.
Сія дѣвица, которой разумъ изощрялся въ уединеніи, въ которомъ ее воспитывали, имѣла отъ рожденія своего семнадцать лѣтъ. Она не пренебрегала ничего, что могло быть ей полезнымъ къ воспитанію, къ которому ее не допускали. Мать ея приняла въ домъ свой для одного только виду и по одной своей прихоти Италіянскаго учителя, у которого молодая дѣвица скрытно и научилась очень много, и переняла довольно хорошо Французской языкъ у Миладиной горничной дѣвушки, которая была Француженка.
Таковы-то были назначенные для Рихарда господа. Замокъ ихъ Клостернѣ, гдѣ по большой части они жили, лежалъ отъ Бюторфа въ 6 миляхъ. Путешественники наши скоро оныя переѣхали. Докладываютъ, что духовной привезъ новаго служителя; спрашиваютъ о немъ, откуда и разсматриваютъ видъ его. Но всѣ сіи обстоятельстства не столь нужны, чтобъ быть имъ описаннымъ. Чрезвычайное смущеніе и стыдъ Рихардовъ было нѣчто новое при столь обыкновенной вещи: настоящее и будущее весьма его смущало; да и не отвѣчалъ онъ на вопросы господъ своихъ ни слова, а говорилъ за него духовной, которой былъ уже обо всемъ увѣдомленъ приходскимъ Священникомъ. Рихардъ подобно виновному, надъ коимъ хотятъ заключить приговоръ, боялся быть принятъ, и дрожалъ со страху, чтобъ не было ему отказано. Но прекрасной его видъ, хотя и былъ тогда въ разстройкѣ, казался еще прелестнѣе.
Краска покрывала лобъ его и придавала тѣмъ лицу его большую живость. Да хотя и имѣлъ онъ опущенныя руки и потупленные въ землю глаза, но видъ его являлся благороднымъ и прекраснымъ, почему и самое молчаніе его казалося вразумительнымъ.
Милади приказала Влюбчивой, такъ-то называлась комнатная ея дѣвушка Француженка, примѣрять на него ливрею; а надѣтое на него платье, будучи совсѣмъ новымъ, и пришло ему въ самую пору. Госпожа, будучи довольна онымъ, приказываетъ служанкѣ свести новаго ихъ служителя обѣдать, что она и исполнила съ великимъ удовольствіемъ.
— Ну, Рихардъ! вить зовутъ тебя такъ? дѣло твое пошло на путь: ты понравился Милади, что и очень мудрено, для того что рѣдко кто ей покажется; поѣшь этого Экчестерскаго сыра. Это полпиво очень хорошо, да и пьемъ мы его всегда.