— Ты дурачишься, другъ мой, — сказала она ему; — я не удивляюсь болѣе, что ты такъ печаленъ и задумчивъ; да я тебя и увѣряю, что умрешь ты очень скоро отъ чахотки. Да будутъ прокляты выгнавшіе веселость изъ цѣлой Европы всѣ Италіянцы! Они во время 6 лѣтъ больше участвовали къ разпространенію въ Англіи унылости, нежели чтеніе Вѣдомостей, романы, земляныя уголья, Друриланскія привидѣній, употребленіе чаю, пуншу и всякихъ напитковъ. И такъ естьли ненавидишь ты Французскаго языка, то можешь играть Шотландскія и прочія веселыя пѣсни. Буде же станешь ты еще когда нибудь наигрывать сіи печальные напѣвы, то отдеру замокъ, разломаю клавикорды, такъ что уже не будешь ты въ состояніи оныя починить.
Видъ и выговоры Влюбчивой вывели Рихарда изъ задумчивости; ибо во время пѣнія его представлялась воображенію его Миссъ Доротея; да и думалъ онъ, будто бы ее видѣлъ, а сіе и заставило его играть тѣ нѣжныя и чувствительныя пѣсни, которыя столь сильно не нравились дѣвицѣ Влюбчивой. Опомнившись, не зналъ онъ, что ему дѣлать; но чтобъ уменьшить гнѣвъ ея, то просилъ ее сѣсть и пропѣлъ нѣсколько тѣхъ веселыхъ пѣсенокъ, которымъ она его научила, чемъ и возвратилъ ей спокойствіе.
Между тѣмъ, какъ происходило сіе въ чердакѣ, зависть нѣкоторой соперницы дѣвицы Влюбчивой пріуготовляла Рихарду гораздо славнѣйшія и опаснѣйшія для него приключенія. Горничная дѣвушка Миссъ Доротеи, называемая Моллію, полюбила Рихарда, и ненавидя Француженку, обращала всѣ ея дѣйствія въ смѣхъ.
— Вы знаете, сударыня, — сказала она молодой своей госпожѣ, — что клавикорды Италіянскаго учителя были уже давно испорчены; но нынѣ дѣвица Влюбчивая, претворя Рихарда въ музыканта, провождаетъ съ нимъ время въ играніи концертовъ.
— Нѣтъ, Моллія, сего не можетъ статься, — отвѣтствовала Миссъ Доротея, — ибо Влюбчивая не знаетъ музыки, слѣдственно и не можетъ учить оной.
— Хотя то, сударыня, и правда, — подхватила Моллія, — что сія верченая Француженка не разумѣетъ ничего, однако показывается она передъ нимъ знающею, отъ чего Рихардъ и теряетъ съ нею время свое попустому.
— Да слыхала ли ты, Моллія, игру его? — спросила Миссъ Доротея.
— Слышала, — отвѣчала Моллія; — онъ только что бренчитъ, а складу никакого нѣтъ.
— Какъ сей молодой человѣкъ, кажется мнѣ, весьма скроменъ и воспитанъ гораздо лучше своего состоянія, — сказала Миссъ Доротея, — то и могъ бы онъ выучить несравненно больше того, нежели можетъ показать ему Влюбчивая. Да когда же онѣ играетъ?.. Поутру и послѣ обѣда; однимъ словомъ, всегда, когда только не мѣшаетъ ему его должность; ибо впрочемъ надобно отдать ему справедливость, что исправляетъ онъ ее слишкомъ больше, нежели потребно; и естьлибъ не слушался онъ Влюбчивой, то былъ бы очень хорошій малой: но сія плутовка его избалуетъ; ибо бываетъ она всегда съ нимъ вмѣстѣ, отъ чего уже и весьма онъ перемѣнился.
— Полно, Моллія, продолжать объ этомъ рѣчь, — сказала Миссъ Доротея; — но буде завтра услышишь ты Рихардову игру, да и будетъ онъ одинъ, то тотчасъ меня увѣдомь. Мнѣ очень хочется оной послушать, ибо слишкомъ уже довольно для меня и того, когда могъ онъ поправить клавикорды Панфиловы, такъ что льзя мнѣ будетъ на нихъ играть.
На другой день, въ 10 часовъ угара, Моллія увѣдомила о томѣ свою госпожу; да и было тогда въ замкѣ весьма тихо, ибо Сиръ Георгій уѣхалъ на охоту, Влюбчивая находилася при уборномъ Миладіиномъ столикѣ, а Рихардъ упражнялся въ своихъ наукахъ. Миссъ Доротея, узнавши сіе, всходитъ на верьхъ и слушаетъ сквозь замочную скважину; да хотя и ожидала она отъ Рихарда чего нибудь выше тогдашняго его состоянія, но, никакъ не воображала, чтобы былъ онъ музыкантъ и пѣвчій; и какъ пѣлъ онъ тогда сочиненную симъ временемъ въ Англіи нѣкоторую пѣсню, кою хотѣлося ей чрезвычайно выучить, но по отъѣздѣ Панфиловомъ не надѣялась ее у кого нибудь перенять, то хотя и желалося бы ей къ нему войти и заставить его отворишь себѣ двери, но сочла сію поступку за предосудительную возрасту своему, полу и состоянію. Не взирая на сіе, была она игрою его весьма тронута; почему и вознамѣрилася дарованіями сего молодаго Англинскаго музыканта возпользоваться гораздо болѣе, нежели требовало того собственное ея спокойствіе. Во время вскорѣ послѣдовавшаго за симъ завтрака взглядывала она на него весьма часто; да хотя уже и видѣла она лице его давно, но не столь много еще разсмотрѣла оное. Черты и прекрасной станъ его чрезвычайно ея удивили, отъ чего тотъ часъ и вздохнула; а сей первой вздохъ и произшелъ отъ единаго только сожалѣнія и чувствительности, разсуждая, какъ можно было, чтобъ сими дарованіями награжденъ былъ такой человѣкъ, которому Судьба назначила находиться во услуженіи. Все то, что чувствовала Миссъ Доротея, изображалось весьма ясно въ ея взорахъ. Рихардъ взглянулъ на нее, и примѣтя оное, почувствовалъ въ себѣ непонятное для него смятеніе и безпорядокъ. Да хотя послѣобѣденныя его упражненія и разсѣяли оныя, но во время ужина былъ онъ ввергнуть точно въ такое же состояніе, въ какомъ находился за обѣдомъ. И какъ Рихардъ не могъ ничего ѣсть, то будучи въ великомъ смятеніи, удалился онъ въ свое жилище, гдѣ хотя и старался всячески заснуть, но никакъ учинить того не могъ; почему и всталъ онъ на другой день гораздо безпокойнѣе прежняго.