Только что кончился обѣдѣ, то Капитанъ и пошелъ домой, а при разставаніи его съ Мистрисъ Бровною и изъявила она ему свое удовольствіе, что познакомилась тогда какъ съ нимъ, такъ равно и съ любезною его дочерью; послѣ сего она и Доротея обняли Бекиту, которая вмѣстѣ съ капитаномъ и пошла въ свое жилище.
Молодая Миссъ печалилась обѣ уходѣ Галличанки. Смущеніе, которое ее мучило, было совсѣмъ для нее непонятно; ибо сію чужестранку весьма она полюбила: да и могла ли она разстаться безъ огорченія съ точнымъ изображеніемъ обожаемаго ею любовника? Что же касается до Рихарда, то былъ онѣ внѣ себя; впечатлѣніе поцѣлуя, которой получилъ онѣ отъ Миссѣ Доротеи, проникло въ его сердце; да и чувствовалъ онъ, что уста его пылали, разумѣ находился въ заблужденіи и всѣ мысли въ тревогѣ; почему Г. Жакманъ и Капитанъ привели его домой, державши подъ руки, или лучше сказать принесли. Честной Священникѣ поздравлялъ Капитана съ хорошимъ Успѣхомъ его посѣщенія въ замкѣ; для того что достоинство онаго заставило его почитать всѣхъ. Самъ Сиръ Архибалдъ говорилъ предъ всѣми, что станетъ онъ стараться быть его другомъ, и что будетъ онъ весьма радъ, естьли то ему удастся.
Послѣ таковой рѣчи сего добраго Священника не должно уже удивляться, что Капитанъ Сентри съ живущими въ замкѣ подружился совершенно. Сиръ Архибалдъ искалъ, сколько могъ, учиниться ему пріятелемъ; да и сама Мистрисъ Бровна съ Доротеею посѣщали ложную Бекиту очень часто; почему послѣдняя изъ нихъ и учинилася ежедневною съ нею подругою, но никогда не возвращалася въ домъ свой въ веселомъ видѣ.
— Дочь моя! — сказалъ Капитанъ Рихарду: — я право совсѣмъ тебя не понимаю. Ты видишь, разговариваешь, обходишься ежедневно съ тою особою, которую ты любишь, и не взирая на то, отнюдь не кажешься довольною.
— Хотя и любилъ я ее, — отвѣтствовалъ Рихардъ, страстно; — но нынѣ уже люблю ее даже до бѣшенства: ибо вижу а всегда такія вещи, которыя меня прельщаютъ, приводятъ внѣ себя изъ отчаяніе; для того что почитаю я щастіе мое за невозможное…..
— За невозможное! — сказалъ Капитанъ.
— Точно, — отвѣтствовалъ Рихардъ. — Хотите ли вы, чтобъ я такъ не думалъ? Желаете ли избавить меня отъ жестокой муки? Такъ удалите отсюда Сира Архибалда.
— Ежели не хочешь ты имѣть его твоимъ соперникомъ, то будетъ онъ твоимъ любовникомъ.
— Любовникомъ! и моимъ! — вскричалъ Рихардъ. — Какая новая странность!..
— Пускай оно странно или нѣтъ, — сказалъ Капитанъ, — но тебѣ надлежитъ быть терпѣливымъ, а безъ онаго принудишь ты меня довесть ее до погибели.
Послѣ небольшаго сего спора Капитанъ Сентри вышелъ вонъ и оставилъ Бекиту одну, чего не дѣлалъ онъ уже давно; ибо до того времени былъ онъ неотлученъ изъ своего дома, и всегда находился вмѣстѣ съ Миссъ Бекитою. Только что онъ отъ нее вышелъ, то и прибылъ Сиръ Архибалдъ, которой удивясь, что не нашелъ ни Капитана, ни Г. Жакмана, подошелъ къ Бекитѣ съ восхищеніемъ.
— Какъ я радъ, душинька, — сказалъ онъ ей, — что неотлучныя твои стражи тебя оставили! что и можно почесть за немалое чудо.
Когда же Бекита хотѣла ему предложить, что отецъ ея не отлучается отъ нее потому, что весьма ее любитъ, то и сказалъ ей Баронетѣ:
— Нѣтъ, нѣтъ, Ангелъ мой, въ привязанности его къ вамъ нѣтъ никакого излишества; ибо какъ онѣ нынѣ вдовъ, да притомъ и очень молодъ, то причиняете вы ему собою немалую тягость; а чтобъ получить ему большую свободу, то велѣлъ онъ вамъ смотрѣть за домомъ и быть надзирательницею за больнымъ и старымъ деревенскимъ попомъ. Онѣ не отлучается отъ тебя только для того, чтобы какой нибудь честной твой другъ не изъяснилъ тебѣ слѣдствія такого глупаго и столь невыгоднаго для васъ замужства.
Рихардъ, желая съ великимъ любопытствомъ слушать продолженіе начатаго такимъ образомъ разговора, смотрѣлъ на прекраснаго Баронетта весьма пристально. Сиръ Архибалдъ, видя, что слушаетъ онъ это рѣчи, продолжалъ оныя, говоря: