— Сколько желалъ я быть съ вами на единѣ! ибо не могъ васъ видѣть безо внутренняго движенія; да и должно было вамъ изъ взоровъ моихъ то уже примѣтить съ самаго перваго дня моего съ вами свиданія. Но какъ тогда за нами примѣчали, то и надлежало мнѣ притворяться, хотя никто на свѣтѣ и не любилъ столь страстно и горячо, какъ люблю я васъ.
По учиненіи сего любовнаго объявленія Баронетъ схватилъ ея руку и поцѣловалъ оную. Рихардъ, вырвавши оную, сказалъ ему:
— Вы, государь мой, ошибаетесь, и конечно думаете, что находитесь теперь съ Миссъ Доротеею.
— Нѣтъ, прекрасная Бекита! я ни малехонько не ошибаюсь, — подхватилъ очень скоро Баронетѣ: — хотя Доротея и имѣетъ у себя очень много достоинствъ, родители наши желаютъ насъ соединить, да и самъ я соглашаюсь на сіе супружество безъ отвращенія; но какая разность между почтеніемъ, которое чувствую я къ ней, и влекущею меня къ вамъ страстною любовію! Я обожая васъ, дорогая моя Бекита, не могу жить, не обладая вами; да и пожертвую на оное всемъ моимъ имѣніемъ и самою также жизнію, но только съ тѣмъ, чтобъ позволили вы мнѣ избавишь васъ отъ сего несоразмѣрнаго супружества, отъ сей простой и бѣдной жизни, и изъ сей маленькой деревушки. Васъ ожидаетъ Лондонъ: поѣжжай въ сей городъ, чтобъ раздѣлить со мною все мое богатство и учинить себя и меня щастливыми…
Сиръ Архибалдъ, увлекаемъ своею страстію, упалъ къ ногамъ Рихардовымъ, сжималъ оныя и старался получишь отъ него небольшія благосклонности. Но онъ его оттолкнулъ хотя Довольно полными, однако весьма жиловатыми руками. А какъ въ сіе время влюбленной Баронетъ услышалъ нѣкоторой шумѣ, то и принялъ пристойнѣйшее для него положеніе. По прошествіи же самаго малаго времени вошелъ къ нимъ Г. Жакманъ, а за нимъ и самъ Капитанъ, которой и увидѣлъ, что у находившейся между двухъ любовниковъ Галличанки на лице ея выступилъ великой румянецъ; да и ожидала она для изъявленія небольшей своей досады ихъ выходу. Когда же осталася она съ нимъ на единѣ, то и сказала Капитану:
— Вы обѣщали и не замедлили сдержать свое слово; ибо у Сиръ Архибалда, такъ какъ и у Г. Жакмана, вскружилася совсѣмъ голова. А какъ не думаю я, чтобы обѣ сія странныя страсти произведены были слабою моею красотою: то и приписываю оныя вашему искусству. Да хотя и думаю я, что сіе можетъ быть полезно какъ вамъ, такъ и мнѣ (чему я вѣрю); но какъ оба они искренніе ваши друзья, то до сего времени и наблюдала я съ ними учтивость. но какъ Г. Жакманъ наноситъ мнѣ смертельную скуку, да и не люблю я Сиръ Архибалда, то видя, что учинился онъ жертвою вашихъ очарованій, весьма обѣ немъ сожалѣю. И такъ научите меня, какъ мнѣ съ ними поступать? Окончайте поскорѣе мое смятеніе и всѣ ихъ дурачества.
— Ты меня уже, Бекита, и вправду бранишь, — подхватилъ Капитанъ шутливымъ видомъ, — хотя и думалъ я, что заслужилъ отъ тебя гораздо болѣе дружбы и повѣренности; да и надѣялся, что будешь ты несравненно спокойнѣе при томѣ, что ни будетъ происходить около тебя, хотя бы принималъ я въ томъ какое нибудь участіе, или нѣмъ. Какъ управлять тобою весьма трудно, то всякой другой давно бы уже тебя оставилъ; но терпѣніе мое равняется съ моею къ тебѣ любовію, и слѣдственно не ограничено. Будучи доселѣ всегда мною довольна, ке ужѣ-то ты откажешься еще нѣкоторое время слѣдовать моимъ совѣтамъ? Сомнѣвайся во всемъ, что ты ни увидишь; но отнюдь не вини ни меня, ниже кого другаго, допусти мнѣ продолжать мои предпріятія, и не мѣшай онымъ.
— Да какъ же должно будетъ обходиться маѣ съ тѣми странными любовниками, которыхъ вы мнѣ понадѣлали?
— Ни горячо, ни очень холодно, — подхватилъ Капитанъ, — отъ чего хотя и пойдутъ они по своей дорогѣ, но ни одинъ изъ нихъ вдаль не забредетъ.
Рихардъ согласился и еще на желанія Капитанскія; въ слѣдствіе чего и видалъ онъ Сиръ Архибалда какъ въ своемъ домѣ, такъ равно и въ замкѣ ежедневно, но не бывалъ съ нимъ никогда на единѣ, а отдѣлывался отъ него нѣкоторыми скрытными взглядами, либо нѣжнымъ сжиманіемъ его руки. Хотя все сіе не значило еще ничего, но въ нѣкоторой вечерѣ нашелъ онѣ между своими уборами слѣдующее письмо:
Мои и ваши нещастія достигли уже до своего совершенства; ибо слышалъ я, — что Капитанъ, Мистрисъ Бровна и Г. Жакманъ уговаривались о вашемъ бракъ; да и былъ онъ назначенъ по истеченіи осми дней. Ну, мой Ангелѣ, не уже ли предашь ты себя въ жертву старому шолудяку? А какъ васъ ни мало не щадятъ, то и можете ли вы сдѣлать угожденіе кому нибудь, чтобъ быть нещастною во всю жизнь вашу? Послушайся, дорогая моя Бекита, совѣта собственнаго вашего сердца и вѣрнаго твоего любовника; пожалуй скройся отъ подлыхъ, простонародныхъ и корыстолюбивыхъ намѣреній, да и располагай какъ мною самимъ, такъ и всемъ моимъ достаткомъ. Скромность ваша увѣряетъ меня, что вы меня не ненавидете. Какая пріятная жизнь! какія ожидаютъ насъ утѣхи. И такъ, когда только вы изволите, то карета моя будетъ готова у воротъ вашего дома, въ которой доѣдете вы въ Лондонѣ и будете жить въ покойномъ маленькомъ домикѣ, и прогонять происходящую отъ уединенія нѣсколькодневную скуку съ пріятнымъ и веселымъ для васъ обществомъ, доколѣ дѣла мои, и чтобъ скрыть наше обхожденіе, принудятъ меня остаться здѣсь. Сколь сильно я буду мучишься, дорогая моя Бекита, въ сіе малое отдаляющее отъ насъ утѣхи наши время! съ какою радостію увижу я васъ! Но можетъ быть льщусь я уже слишкомъ много. Можетъ быть одолженъ я одной только добротѣ ваше, то сердца тѣмъ, что скрывали вы отъ Капитана мою къ вамъ страсть. Не приводи меня, дорогая Бекита, въ отчаяніе, и дай знать либо взглядомъ, или единою строчкою, что не отвергаешь ты страсть влюбленнаго въ васъ