— Возьмите, государь мой, — говорилъ Рихардъ, отдавая письмо сіе Капитану, — и скажите мнѣ, итти ли за Жакмана, или дать себя увезти?
— Оба сіи дѣйствія слишкомъ насильственны, — подхватилъ Капитанъ; — почему и думаю я, что можемъ мы принять гораздо лучшее средство.
Говоря сіе, клалъ онъ Сиръ Архибалдово письмо къ себѣ въ карманѣ; но по томъ вынявши его оттуда, совсѣмъ разодралъ.
— Я, — прибавилъ онъ, — получилъ нынѣ письма изъ Корнуальской провинція, которыя убѣждаютъ меня учинить небольшія расположенія, въ коихъ и ты участвуешь. Теперь я иду; а когда возвращусь, то изъясню тебѣ обѣ успѣхѣ моихъ попеченій.
Рихардъ остался одинъ и размышлялъ о полученномъ имъ письмѣ, о предпріятіяхъ Сиръ Архибалдовыхъ, также о холодномъ и о непринужденномъ видѣ Капитана Сентри.
Спустя нѣсколько времени, зачалъ онъ разсуждать самъ съ собою.
Какими чрезъетественными способами, говорилъ Рихардъ, принудилъ онъ полюбить меня молодаго человѣка? и какъ не защищать ему ту безразсудную любовь, кою самъ онѣ возбудилъ?.. Онъ получилъ изъ Корнуаля письма и воспріиметъ по онымъ наллежащія мѣры, въ которыхъ буду я имѣть участіе… Что мнѣ нужды до Корнуальской провинціи? Чемъ больше я съ нимъ обхожусь, тѣмъ менѣе я понимаю сего мужа. Что я говорю мужа! развѣ не знаю, что превращается онъ въ женщину, когда только захочетъ то сдѣлать. Кто онъ таковъ? Онъ удерживаетъ меня при себѣ въ неприличномъ для меня платьѣ, требуетъ отъ меня странныхъ поступокъ и заставляетъ дѣлать оныя всѣхъ тѣхъ, кои меня окружаютъ. Со всемъ тѣмъ я то позабываю, и охотно живу съ нимъ вмѣстѣ. Захочу ли я въ чемъ нибудь противъ него поспорить, то и почувствую, что должно мнѣ ему уступить и покориться. Но сіе усильственное ему повиновеніе отнюдь мнѣ не тягостно; ибо кажется оное происходящимъ изъ собственнаго моего сердца. Я никакъ не могу ему противиться, слушаюсь же его безъ всякаго затрудненія; почему я не угрызаетъ меня совѣсть, а душа моя и исполняетъ то какъ бы по должности… Право я себя гублю… Обвороженъ такъ же, какъ Г. Жакманъ, Архибалдъ и всѣ тѣ, коихъ я вижу…
Вошедшій тогда Капитанъ помѣшалъ сіе разсужденіе, да и сказалъ онъ Рихарду:
— Дорогая моя Бекита! дѣла мои принуждаютъ меня отсюда отлучиться на нѣсколько дней. И какъ надлежало бы мнѣ оставить тебя одну и препоручить служительской вѣрности, то и переговорилъ я о томъ съ Г. Жакманомъ, съ которымъ и учинили мы гораздо пріятнѣйшее для тебя расположеніе; ибо во время моего отсутствія будешь ты жить въ замкѣ и вмѣстѣ съ Миссѣ Доротеею.
— Съ Миссъ Доротеею! — подхватиъ Рихардъ съ жаромъ; — не уже ли буду я видѣть безпрестанно Сиръ Архибалда?
— Такъ надобно его изъ этого замка выгнать, — сказалъ Капитанъ съ задумчивымъ видомъ, и по маломъ молчаніи продолжалъ: — Бекита! — сказалъ онъ, ты убѣждаешь меня къ учиненію чрезвычайныхъ дѣлъ; и такъ ты уже больше Сиръ Архибалда не увидишь, для чего и забудь не только принятое тобою въ приключеніи его участіе, но и самое имя, но какъ сдѣлалъ я для тебя много, то и требую отъ тебя, чтобы поступала ты совсѣмъ по моимъ совѣтамъ. Какъ подвергаешься ты теперь самому нѣжнѣйшему опыту, то можешь ли, видя любимую тобою особу по утрамъ, по вечерамъ, а можетъ и получая отъ нее ласки, скрыть свою тайну? Отъ сего-то самаго зависитъ все твое благополучіе, есть ли же узнаетъ кто о подлинномъ твоемъ состояніи, то отъ того слава Доротеина помрачится, честь моя учинится подозрительною, да и ты сама, подвергаясь опасности, будешь принуждена удалиться въ скучную Гальскую страну. Но буде, позабывъ, что ты дѣвица, употребишь во зло происходящую отъ твоего переодѣянія къ тебѣ довѣренность: то уже тебѣ извѣстна нѣсколько моя сила, по которой за самымъ твоимъ намѣреніемъ и послѣдуетъ жестокое отмщеніе и предупрежденіе исполненія онаго самымъ презрительнѣйшимъ для тебя превращеніемъ.