Наставленія Капитанскія были пресѣчены прибытіемъ Г. Жакмана, которой пришелъ отъ живущихъ въ замкѣ госпожъ съ тѣмъ, чтобъ взять ему Бекиту и свести ее къ нимъ.
Когда Капитанъ уѣхалъ, то Галличанка не нашла уже болѣе въ замкѣ Сиръ Архибалда, и сама она учинилася подругою Миссъ Доротеи, съ которою и провождали всѣ дни и ночи въ маленькомъ кабинетѣ, лежащемъ подлѣ спальни Доротеиной горницы, и въ коемъ спала уже Молли. А какъ всѣ ее ласкали, услуживали и предупреждали всѣ ея желанія, то и жила она очень пріятно. Со всемъ тѣмъ, на другой же день послѣ Капитанскаго отъѣзда, случилось съ нею весьма печальное приключеніе. Доротея захотѣла одѣть ее въ Англинское платье, говоря, что пристало бы оно къ ней совершенно. Тогда похвалили всѣ мысль сію и тотчасъ побѣжали за платьемъ. Да хотя Рихардъ отнюдь на не соглашался, но сіе было почтено за одно только упрямство. Когда уже Моллія хотѣла было сорвать съ него чепецъ, то сей юноша бояся, чтобы не узнали о его полѣ, смущается и падаетъ въ обморокѣ, чемъ бѣдствіе его умножилось и еще болѣе; ибо бросилися всѣ, чтобъ его разшнуровать и открыть у него грудь. Но по великому его щастію пришелъ туда Г. Жакманъ, и увидѣлъ нещастную Бекиту лежащую на полу. А какъ сказали ему о причинѣ сего Приключенія, то ей доброй Священникъ, браня всѣхъ подошелъ къ ней и взялъ ее на свои руки. Рихардъ отъ громкаго голосу его покровителя очувствовался и выпилъ изъ рукъ его стаканъ воды; а госпожи оставили уже прежнее свое намѣреніе.
Тогда Миссъ Доротея сказала своей теткѣ:
— Какъ можно Г. Жакману и въ его лѣта, женишься на такой дикой? ибо хотя она собою и прекрасна, но отнюдь не имѣетъ у себя здраваго разсудка.
— Она весьма походитъ на Миссъ Кавзону, — сказала Молли, — но только лишь однимъ лицемъ.
Отъ сей Моллиной рѣчи Миссъ Доротея хотя и покраснѣла, но никто того не примѣчалъ.
Рихардъ съ своей стороны хотя и увидѣлъ худой успѣхъ своего упрямства, но лучше желалъ, чтобы хулили Гальской его нравъ, нежели вновь подвергнуться таковому же приключенію, отъ котораго избавилъ его Г. Жакманъ.
Миссѣ Доротея, простя ему вcѣ предразсудки и небольшія его упрямства у оказывала обыкновенную свою благосклонность, провождала съ нимъ цѣлое утро, пѣла показанныя имъ ей въ Клостернѣ пѣсни, и на самыхъ нѣжныхъ мѣстахъ бросала на него свои взоры. Когда же Рихардъ потуплялъ свои очи, то пожимала она ея плечами.
Нѣкогда взявши она Французскую книгу, читала оную по привычкѣ своей очень громко; для того чтобъ узнать совершенно Французской языкъ, и взглянувши на ложную Галличанку, продолжала она рѣчь свою тѣмъ же языкамъ и голосомъ, какимъ читала книгу:
— Бѣдной Рихардъ, — говорила она, — вотъ черты твои; но гдѣ же твоя душа?.. Я не слышу больше о томъ достойномъ Священникѣ, которой приходилъ въ Клостернъ и увѣдомилъ меня о твоей судьбинѣ. Прелестная Миссъ Кавзона, которую всегда я почитаю Рихардомъ: сколь сильно обрадовалась я, увѣдомившись о той невинной хитрости, которую выдумала ты для соблюденія моей чести! сколь облегчилъ онъ мое сердце, увѣдомивъ меня, что природа твоя равняется моей, и что могла я любить тебя не стыдясь! мѣшаетъ тому, говорилъ онъ мнѣ, одинъ только недостатокъ; но можетъ быть… Да гдѣ же сей благодѣтельной человѣкъ… Онъ обѣщалъ ко мнѣ возвратиться, и естьлибъ зналъ онъ мою нѣжность, нетерпѣливость, безпокойство, грусть: Ахъ Рихардъ! дорогой мой Рихардъ! съ тобою предпочла бы я самую простую хижину предъ всемъ богатствомъ, знатностію и суетною славою. Нѣтъ, право, кромѣ тебя никого я любить не буду, да и клянусь передъ симъ твоимъ изображеніемъ, что стану любить тебя до послѣдняго моего издыханія.
Миссъ перестала тогда говорить, и по томъ продолжала рѣчь свою опять по Французски же.
— Бѣдная сія Галличанка глядитъ на меня Рихардовыми глазами, чемъ и вскружитъ она мнѣ голову; — и говоря сіе, проливала она изъ очей своихъ слезы.
Можно вообразить всякому, что происходило тогда въ Рихардовой душѣ; какія удивительныя, лестныя и нѣжныя слышалъ онъ рѣчи! Но кто былъ сей добродушной Священникъ, который приходилъ въ Клостернѣ и сказывалъ, что былъ присланъ туда отъ него; которой зналъ тайну рожденія его, неизвѣстную и ему самому? Любовница его была единственно занята имъ, предпочитала его всему на свѣтѣ, и столь сильно безпокоилась о его судьбинѣ. Коликаго труда стоило ему преодолѣть свое желаніе, чтобъ кинуться къ ногамъ сей достойной и обожаемой имъ особы! да страдалъ онъ отъ того, что ей не открылся, столько, сколько чувствительной, благородной и влюбленной до крайности человѣкъ снести можетъ. Со всемъ тѣмъ могъ онъ воздержать себя дотолѣ, пока не увидѣлъ Доротею проливающую слезы" Тогда-то не обладалъ уже онъ болѣе самъ собою; кидаетъ свое кружево, встаетъ съ пламенными взорами, и распростерши свои руки, хотѣлъ уже ей говорить; но въ ту самую минуту пришли ему въ мысль Капитанскія угрозы и поразили очень сильно его воображеніе. Онѣ припомнили ему, что естьли онъ сіе сдѣлаетъ, то потеряетъ Доротею на вѣки. Носимая имъ проклятая юбка казалась къ нему приростшею; почему опускается онъ паки на свой стулъ, и говоритъ дрожащимъ и перерывающимся голосомъ: