Развёлся из-за моих истерик. Развёлся, потому что я его опозорила и потому что он такое не потерпит.
— Не буду я тебя уговаривать быть с папой, — Полина пожимает плечами, — или терпеть его измены. Сейчас никого не удивишь разводами. Люди сходятся, расходятся, но то, что ты устроила... ты в первую очередь ударила по своей репутации.
— Твой отец... назвал меня...
— Но не при посторонних, — Полина качает головой, — а ты позволила себе унижать его при других. При других мужчинах. При тех мужчинах, которые уважают женскую покорность и тихий нрав. Мам, ты же замужем не за сантехником, в конце концов. Это женам сантехников простительно орать на всю Ивановскую об изменах, лезть в драку и позориться перед соседями.
Я хочу сбежать.
— Не надо меня отчитывать...
— Ты хочешь слухов, пересудов, смеха за спиной или развода, после которого у тебя будут деньги, уважение и, возможно, помощь? М? — Полина вскидывает бровь. — Мозги включи, мам! Мозги!
Полина аж встаёт на ноги под волной гнева:
— Ты понимаешь, что развод — это не сопли и слюни?! — она уже кричит на меня. — Обидно, что папа изменяет? Сделай так, чтобы он пожалел! Сейчас ты в его глазах просто истеричка, от которой он рад избавиться!
— Не кричи на меня...
— Ты не понимаешь, — она от меня устало отмахивается, — ты опять не слушаешь. И я уверена, что ты сейчас и на меня обидишься, — смеётся, — ведь я не поддержала твой глупый перформанс перед корейцами.
Она наклоняется ко мне и всматривается в глаза:
— Ты сама никогда не добивалась уважения у других, — выдыхает в лицо, — сначала ба и деда тебя опекали, потом ты пользовалась репутацией отца. Может, поэтому папа и изменяет тебе? Может, поэтому он позволяет себе тебя оскорблять, м? Потому что нет уважения. И вот в чём проблема, мам... Я сейчас говорю про уважение в целом.
Жестокие слова.
Бьют под дых.
Морозят и перекрывают кислород, но... честные.
Забавно, от мамы я требовала честности, а когда я её получила от дочери, то хочу плакать и кричать.
— Кто ты без папы? — Поля не моргает. — И это очень важный вопрос, мама, если вас ждёт развод, мама.
— Не надо так со мной...
— И помнишь мой пятый класс? — Полина криво усмехается. — Меня тогда обижали. Ты потребовала у отца перевести меня в другую школу, а он сказал, что я сама должна поставить на место обидчиков. Ты добилась своего. Меня перевели, но история повторилась. Опять обижали...
— Неправда... В новой школе было всё хорошо...
— Нет, мам, — Полина улыбается. — Хорошо стало потом. Когда я заставила себя уважать. Когда я перестала сопли на кулак наматывать, хныкать. Когда я перестала быть жалкой, мам.
— Почему... ты мне не говорила?
— Вот и ты перестань быть жалкой, — приглаживает мои волосы на макушке, — разводись красиво.
— Я… не знаю как… — всхлипываю. — Мне очень обидно, Поля… Я же люблю твоего отца…
— Вот он тоже себя очень любит, мам, — Поля улыбается. — А ты себя любишь?
12
— Мама и папа разводятся, — заявляет Поля, хрустя чипсами, которые она достает из пачки с громким шуршанием.
Антон настороженно поправляет очки на носу — тонкая платиновая оправа холодно блестит в свете вечерней лампы, накидывая ему лет пять.
Он у нас метит в дипломаты.
Учится на последнем курсе факультета международных отношений. Весь прошлый год провел во Франции на стажировке в посольстве.
За него замолвили словечко знакомые Павла, который не стал раскрывать их имена. Слишком конфиденциальная информация, которую и жене не стоит раскрывать.
Неожиданно только сейчас понимаю, что у моего почти бывшего мужа действительно серьезные связи, которые позволят его сыну выйти на уровень международной дипломатии.
Конечно, мои родители не станут с ним ссориться.
По-хорошему, и мне не стоит.
Как-то зябко становится под пристальным и внимательным взглядом сына.
— У твоего отца другая женщина, — поясняю я и смахиваю с колена невидимую крошку.
— Божена, — отвечает Антон, не отводя взгляда. Его глаза — холодные, как лед, но в них мелькает что-то еще — усталость? Разочарование?
Совершенно не могу понять его эмоций. Моего сына не разгадать с одного взгляда.
— Ты знал? — спрашиваю я, и мой голос предательски вздрагивает.
Вот-вот сорвусь в крик. Я даже сжимаю кулаки и медленно выдыхаю в попытке успокоиться.
— Мам, у меня была встреча с папой перед тем, как я приехал домой, — терпеливо вздыхает, поправляя рукав рубашки. — И с Боженой.