– А ну, быстро прекратили обе!
Комендант ударил палкой по столу. Гулкий и одновременно хлесткий звук положил конец перепалке.
Поверженная ученица, пошатываясь, поднялась с пола; ее соперница стояла на месте вся раскрасневшаяся, тяжело дыша. Девушки все еще злобно смотрели друг на друга, продолжая драку у себя в головах. Их глаза горели огнем – в них плескалась смесь гнева, отвращения и презрения. «Еще посмотрим, кто кого…»
– Меня не волнует, по поводу чего была драка. Вы что, забыли, что запрещено оставлять следы и шрамы на лице? – Комендант еще раз ударил палкой по столу. – Вы обе получаете штрафные баллы. Еще раз такое повторится – и будете отстранены без предупреждения. А сейчас – бегом по своим комнатам!
Его слова как током ударили двух учениц. Они притихли и, склонив головы, молча направились за ним в сторону общежития.
Штрафные баллы Соджон еще могла понять, но наказание отстранением? Что это вообще должно значить? В спортивных соревнованиях, когда игрока отстраняют, он не только не может принимать участие в соревнованиях, но и удаляется с места их проведения. Тогда в случае Академии… значит ли это, что в таком случае ученики отстраняются на некоторое время от занятий? Или же… они вообще отчисляются?
Ладно, все эти думы без толку – она не узнает, что же таится за этими страшными словами, не случись это с кем-нибудь из учеников на деле. Хан Соджон прогнала подобные мысли и вернулась к еде, оглядывая смеющихся и разговаривающих учеников, пока не заметила ученицу, сидящую в одиночестве.
– Почему только у нее другое, особенное меню? – шепотом поинтересовалась она у Кан Юджин и еще раз взглянула внимательно на девушку, сосредоточенно поглощающую расставленную перед ней еду: суп из водорослей и говядины да кашу с тыквой на воде. Ее бейджик гласил: «О Юнджу».
– Несколько дней назад она сделала аборт, – также шепотом ответила Кан Юджин. Только теперь Соджон обратила внимание, что Юнджу одета в короткий пуховик – хотя была ранняя весна, да и в комнате было довольно тепло. – После аборта надо как следует следить за здоровьем, иначе потом придется страдать от последствий всю жизнь.
Внезапно Соджон вспомнила операционную. Ли Чжонсим вроде упоминала, что ее специальность – гинеколог, а значит, Юнджу, скорее всего, оперировала именно она. Хан Соджон невольно вздрогнула. В Академии ученики в основном женского пола… Что, именно поэтому врач был выбран из числа гинекологов? Вполне вероятно, что и до О Юнджу ученицы делали аборты здесь, в Академии. Хан Соджон невольно подумалось, как здесь, под землей, совершались в тайне аборты, и нерожденные жизни просто стирались без последствий, как будто их никогда не существовало… Да, здесь и правда может произойти все что угодно, и никто за пределами Академии об этом не узнает.
Как же они тогда избавлялись от плодов, выскобленных из тел девушек? И о чем только думала Юнджу, когда решилась поступить в Академию? Соджон вспомнились слова Юджин о том, что все ученики здесь прошли через многое – наверное, и у Юнджу были свои обстоятельства и ей было некуда идти. Соджон хотелось расспросить об этом, но она понимала, что сейчас, возможно, не самое лучшее время для этого.
– Ты доела? Тогда пошли.
Вместе с Кан Юджин они направилась к столу, где сидела О Юнджу, и уселись перед ней. Юджин протянула ей маленький сверток.
– Держи, это пищевая добавка с содержанием железа. Тебе это сейчас точно пригодится.
– Будешь совать нос не в свое дело, допрыгаешься, – проворчала Юнджу, но тем не менее с благодарностью взяла у нее добавку.
– Это я стащила из врачебного кабинета, – с торжеством произнесла Юджин. Юнджу хихикнула. Ей было все равно, шутка это или нет.
– Знаешь ее? Новенькая…
– А ты у нас как – без изъянов? – С этими словами Юнджу ткнула пальцем в Соджон.
М-да, не слишком располагающее к себе приветствие при первом знакомстве. Юджин многозначительно посмотрела на Юнджу. Хан Соджон изучила лицо Юнджу – на нем не было выражения враждебности; вероятно, она просто хотела посмотреть на ее реакцию, так что необходимости махать кулаками не было.
– А если и с изьянами? Что, показать? – Выражением лица она дала понять, что может постоять за себя.
– Нет уж, спасибо. – В голосе Юнджу сквозила шутливость; да и стала бы она затевать разборки прямо здесь, когда ее тело восстанавливалось после аборта? Эта реплика, наоборот, была как протянутая рука, символизирующая миролюбивость.