– Я смотрю, все вы развеселились… Ну-ка, самая смелая, выходи и спой нам!
Атмосфера вдруг изменилась, словно они очутились в настоящем караоке.
– А бубна тут нет? – спросил кто-то.
Мун с каменным лицом неожиданно извлек из под караоке-машины два бубна, которые обычно бывают во всех караоке.
Хан Соджон тоже не смогла сдержать смех. Мельком взглянув на других учениц, она заметила, что и у Юнчжу, и у Елисеи уголки губ едва заметно растянулись в улыбке.
Но только должен был начаться проигрыш, как прозвенел звонок – занятие закончилось.
– Что же, жаль, но придется отложить занятие по исполнительскому мастерству на следующий раз… – Мун Намджун выключил караоке-машину, накрыл ее чехлом, вернул бубны на место и вышел из класса.
Сразу начался галдеж.
– Драка, драка! – закричал кто-то с задних парт. Послышались звуки отодвигаемых стульев и быстрые выкрики. Юджин потащила Соджон с собой: скорее, нельзя пропустить такое зрелище!
Это были те самые две ученицы, устроившие драку вчера в столовой. В этот раз они устроили разборки в коридоре.
В тот же момент их окружили ученики со всей Академии. Девушки вцепились друг другу в волосы и размахивали кулаками. Посыпались удары, от их свирепых взглядов из глаз будто сыпались искры. Четыре руки и четыре ноги сплелись в один узел. Ученицы валялись по полу, и каждая пыталась подмять соперницу под себя.
Из оружия у них были только собственные тела. Девушка, в итоге одолевшая соперницу и прижавшая ее коленями к полу, выкрикивала ругательства и угрозы:
– Ну, как тебе?.. Я тебя сегодня прикончу, ты, тварь!
Словно хищник, схвативший жертву, она усиливала хватку. И тут девушка на полу со всей силы ударила ее головой. Из носа у той пошла кровь.
В толпе послышались охи и ахи. Пострадавшая зажимала рукой нос, кровь текла сквозь ее пальцы и капала на пол.
– Что вы творите?!
Это был комендант. Обе девушки, пошатываясь, поднялись на ноги. Стук ботинок коменданта эхом отдавался по коридору. С его появлением атмосфера в одно мгновение стала напряженной, словно воздух был наэлектризован; чувствовалась малейшая дрожь.
И тут произошло нечто поистине ужасающее. Комендант начал избивать учениц. Не было ни обвинений в проступках, ни вопросов. Ни слова предупреждения или выговора. Это была не та ситуация, когда преподаватель делает замечание провинившемуся ученику.
Все это время его лицо сохраняло каменное выражение. Сначала он бил девушек ладонью по лицам, а затем перешел на кулаки. Отставил одну ногу назад, наклонил верхнюю часть тела, приняв устойчивую позу, а затем начал наносить точные удары по лицу, груди и животу. Он размахивал кулаками с неистовой силой. Никто не мог предвидеть такого поворота событий, того, что он прибегнет к насилию.
Хан Соджон затаила дыхание. Да и все ученицы вокруг словно перестали дышать. Никто не мог остановить этот ужасающий акт насилия. Никто и пикнуть не смел. Был слышен только звук ударов и крики боли. Соджон впервые видела такое молчаливое и оттого, возможно, еще более страшное насилие. Все учащиеся, которые многое повидали на своем жизненном пути и были не лыком шиты, молчали. Ибо знали, что, вступись они за девушек, следующими в очереди на расправу могли стать они сами.
В конце концов обе девушки упали без сознания. Их лица представляли собой месиво из-за крови, текущей то ли из разбитых носов, то ли изо ртов, то ли из многочисленных ссадин, видневшихся на них тут и там. Комендант продолжал колотить их недвижные тела. Он бил их и ногами; от таких ударов вполне могли сломаться кости и быть повреждены внутренние органы. В его действиях не было ни гнева, ни ненависти, ни отвращения – все это время его лицо оставалось безэмоциональным, как если б он пинал стену. Капли крови учениц запачкали его лицо и одежду. И только его тяжелое дыхание да звуки ударов наполняли пространство.
Соджон не могла дышать от ужаса. Страх заполнил все ее существо – впервые она видела такое автоматическое насилие без капли эмоций, словно включился робот-убийца. Это был страх, перед которым все были равны, страх настолько сильный, что от него сами по себе начинали стучать зубы. И имя ему было смерть.
Соджон понимала, что от таких ударов можно запросто умереть. И она тоже могла к этому прийти. Девушка застыла на месте; ее взгляд был прикован к двум ученицам, избитым, упавшим и в итоге потерявшим сознание от ударов. Соджон лишь кусала побелевшие от ужаса губы, а по ее щекам беззвучно текли слезы.
Наконец появились два охранника и оттащили бесчувственных учениц. На этом расправа над ними была окончена.