Не знаю, сколько времени ушло на все про все, но мы всюду записались. Мы пристроились к длинной очереди на анализы. Дамочка с химической завивкой и остреньким подбородком заявила:
– Вот видите же! Один бы вы точно не управились. – Я сразу закивал. Одному на прием к врачу идти стремно, это правда. Всегда лучше, чтобы кто-то был с тобой. Сходить в больницу – что пробежать марафон. Здесь нужны и сила, и выдержка.
Одна из дам заняла очередь, а вторая направилась со мной на заготовку анализов. Уборная оказалась настолько грязной, что туда и ступить было боязно. Прождали мы очередной час с лишним. Воззвал наконец голос:
– № 658, Ян Вэй!
Дамы сразу объявили:
– Идите скорее! Так мы еще быстрее управимся!
Они меня подтащили к окошку, где брали на пробу кровь, и окликнули медсестру. Близкая знакомая, не иначе.
Дама с косой и круглым лицом спросила:
– Что? Боитесь укола? А давайте-ка я за вас кровь сдам! – И сразу засучила рукав, показывая крепкую, как клубень ямса, играющую мышцами руку с пурпурным отливом.
Хрен ей с горы, подумалось мне, и я преградил дамочке дорогу.
– Ни в коем случае, сам как-нибудь управлюсь.
– Да разницы-то, чья там будет кровь! Ничего такого в этом нет.
– Как нет, конечно, есть!
Видя, что я стою на своем, дамы неохотно отступили в сторону.
Результаты анализов крови и кала обещали выдать часа через два. Дамы решили, что мы отлично проведем это время, делая рентген. Перед кабинетом специалиста тоже маячило много больного народу. Пациенты напряженно взирали друг на друга. Я не придумал, как можно выйти из сложившейся ситуации, но тут мне на выручку пришли гостиничные дамочки. Они меня повели на прием через задний ход.
7. В болезни нет правды и неправды
Рентгеном заведовала худощавая девушка с красивой копной золотистых волос. Она обнялась с сопровождавшими меня дамами, словно те были ей сестрами. Затем доктор повернулась ко мне:
– Стаскивайте штаны.
Мои спутницы потрепали меня по голове.
– Подсматривать не будем! – И вышли рука об руку.
Я снял брюки и остался в трусах. Собственные тонкие ноги показались мне плавящимися под знойным солнцем парочкой эскимо.
– Все снимайте! – не без кокетства крикнула врач.
Ну я все и снял. От боли в животе меня вдруг скрутило.
– Стойте прямо! – последовал очередной приказ. Стиснув зубы, я выпрямил хребет и прильнул спиной к студеной, как камень, металлической стенке. Девушку было не видать, до меня только доносились обрывистые фразы: – Голову подымите! Спину распрямите! Влево повернитесь! – Вся нижняя часть моего тела еле двигалась. К тому же ничего не было видно. Даже пальцы на руках… Но вот и это испытание подошло к концу. У меня по всему телу выступила испарина. Не успел я натянуть штаны, а врач уже заверещала: – Следующий! – На зов вошла женщина… Изможденный, я покинул кабинет. Гостиничные дамы, убедившись, что меня им вернули в целости и сохранности, задрали большие пальцы. Я же ничего не испытывал, кроме жуткого дискомфорта.
К боли в животе у меня начала примешиваться еще неизвестная колика. Эта новая мука – чудная и весьма обширная – начала опутывать меня удавкой, привязывая еще сильнее к больнице. Но я остановил себя мыслью, что это все жизнь и что стоило вверить себя в руки специалистов.
Результатов рентгена тоже надо было дожидаться часа два. Меня пока сводили на ЭКГ, а после ЭКГ – на УЗИ. Правда, в кабинете УЗИ отказались проводить исследование, заявив, что я опоздал на прием и к тому же залил в себя слишком много жидкости.
– Записывайтесь на другое время, – отсек врач.
– Какое время? – поинтересовались дамы.
– Через неделю.
– А раньше никак нельзя? Ему же еще, возможно, предстоит операция. – На лицах дам выступили маски глубоких угрызений совести. Но удалось обговорить все с доктором. Они вытащили у меня из кошелька пару банкнот по сто юаней. Врач лишь мельком глянул на деньги, но не принял их, а сказал, что только что отменился пациент, так что можно прийти на прием завтра.
До меня дошло, что доктор мне еще пошел навстречу. Из-за того, что я шел вне очереди, у других пациентов случались задержки. Кто знает, не привело ли это к опозданию на прием или ухудшению состояния – а то и смерти – других больных. Правильно ли играть чужой жизнью, чтобы спасти свою собственную?
Гостиничные дамочки обратили внимание, что я остолбенел, и заявили безо всякого стеснения: