Сестрица Цзян заметила:
– Все, что я вам рассказываю, – конфиденциальная информация, только для посвященных, так сказать. Постарайтесь хорошенько запомнить мои слова. Вы же сами увидели, с какими вещами нам приходится здесь мириться, хотя, конечно, абсолютно недопустимо, чтобы в больницах учиняли такие кровавые бойни. Когда я вас покину, самое главное, что вы должны помнить, – ни в коем случае не надо возражать врачам. Не должно пациенту подобным образом вести себя в больнице. Постарайтесь войти в положение докторов. Иногда может показаться, что они себя ведут крайне странно, но это все от того, что вы смотрите на них больным взглядом. У человека, переживающего долгую болезнь, чувства и ощущения искажаются, характер портится, к делам уже не получается относиться объективно и спокойно. Пациентам только и хочется, что придраться по любому поводу и без. Они только и думают, как бы обнаружить в курином яичке косточку. Только что-то происходит – они впадают в истерику, сами не ведают, что творят. Стоит врачу слегка повысить голос, как больные приступают к написанию жалобы. И кому от этого лучше?
– Да, так и есть. – Я наверняка выглядел весьма жалко.
– Миленький Ян, вы уж не злитесь на меня за то, что я вам все это рассказываю. Все мои речи – для вашего же блага. Если уж совсем начистоту, врачи же работают с болезнями, а не с людьми. Все очень просто: врачи – те же обычные люди из плоти и крови, их обуревают те же чувства и желания, что и простых смертных. Доктора – технические специалисты. Врачи стараются себя вести предельно осторожно с больными и их родными. Доктора сочувствуют пациентам. Но иногда одним сочувствием ничего сделать нельзя. Бывает так, что и врачи ничего не могут предложить для излечения, а люди, конечно, превратно думают, что это все назло. Не всегда наибольшими усилиями дается наилучший результат. Когда больные погибают, врачам тоже приходится трудно, они корят себя, думают, как они могли бы избежать подобного исхода. В медицине нет места совершенству, доктора могут лишь стремиться к самосовершенствованию. К тому же больных действительно слишком много, а медперсонала недостаточно, чтобы всех их осмотреть. И пациенты еще требуют того, что выходит за пределы возможностей медицины. Врач же, заканчивая вуз и выходя на работу, обычно не имеет особой подготовки по части контактов с больными. И далеко не каждый врач обладает талантом увещевания пациентов, чтобы те сменили гнев на милость. Неужто вы хотите, чтобы вас лечили стендап-комики? Так будет только хуже. Основная обязанность врачей – делать все, чтобы вылечить болезнь, а не веселить больных. Такое уж у них призвание, одновременно и самое достойное, и самое жалкое.
Говорила она это все так проникновенно, будто давала указания на случай собственной кончины, от чего мое раскаяние становилось лишь сильнее. Скрепя сердце я отозвался:
– Понял вас.
Она продолжила:
– Но врачи все же отличаются от обычных людей. В нашей стране вообще врачи западной медицины появились всего лишь чуть более ста лет назад. Это самые что ни на есть «новые люди». И от них зависит, что ждет в будущем все наше общество. Доктора проходят особо тщательную подготовку в ведущих медвузах. Попадая в такое учебное заведение, будущий врач словно приобщается к священному действу. Не зря же наши врачи торжественно клянутся: «Я добровольно посвящаю себя делу медицины… Я буду решительно трудиться на то, чтобы искоренить все человеческие недуги, способствовать всеобщему здоровью и благосостоянию, приумножать славу и почет врачебной науки». Доктора со студенческой скамьи облачаются в халаты, чтобы сразу ощущать бремя ответственности. Вы, обычные люди, учитесь по учебникам, а они – по трупам! Сами понимаете, что один труп – материя куда более дорогостоящая, чем лист бумаги! Ведь каждый надрез можно выполнить всего один раз. Поэтому будущим врачевателям приходится относиться к каждому телу с особым почтением. Кто, кроме разве что военных и полицейских, вынужден чаще иметь дела с трупами? А ведь трупы тяжело добывать. Вот почему рядовые граждане никоим образом не должны сравнивать себя и уж тем более панибратствовать с врачами. Только врачи действительно понимают, чего стоит жизнь, в этом состоит вся их работа. Интересно было бы узнать, через сколько циклов самосовершенствования прошли в былых жизнях те люди, которые в этой жизни избирают для себя профессию врачевателя.
Мне подумалось, что она правду говорит. Я действительно вплоть до сегодняшнего дня не совсем понимал, что собой представляет жизнь. Впрочем, то же самое можно было бы сказать и про все мое окружение. Жизнь никогда не была для нас чем-то особенным. Люди крутятся по жизни, но даже само это слово – «жизнь» – редко всплывает в их головах. Наверно, если не считать врачей, то думать о жизни – удел разве что буддийских монахов из древних монастырей в дальних далях. Ну и покоящегося у себя в могиле уважаемого господина Островского.