Чтобы он не мог отвернуться от сестры, даже если и был недоволен.
Затем девушка медленно подняла большой палец правой руки и указала на левую часть груди, на сердце.
– Ты ведь тоже помнишь, да? Этот жест мы вместе придумали.
Ынхе увидела, что во взгляде Ынчхона промелькнуло волнение. Он, как и всегда, выглядел безразличным, но это равнодушие казалось не абсолютным.
– Ты хотел, чтобы я его увидела?
Ынчхон уставился на Ынхе. Сердце девушки забилось быстрее.
Ынчхон никогда не смотрел в глаза другим людям. Когда кто-то пытался с ним заговорить, он отвечал одной из двух реакций. Либо начинал оглядываться вокруг, либо погружался в какое-то занятие.
Ынхе впервые заметила, что глаза ее младшего брата на свету становятся карими и в них есть маленькие искорки бледно-голубого цвета.
Взволнованная, она задала вопрос еще раз, чтобы брат скорее ответил:
– Ты просил меня вернуться? Специально так себя вел, чтобы я вернулась домой, да?
В этот момент глаза Ынчхона задрожали.
Как будто сестра сказала что-то, чего говорить не следовало. Как будто он боялся, что их кто-то услышит.
– М-м… М-м-м… – Ынчхон застонал.
Этот стон всегда был предвестником припадка. Ынхе отпустила брата, чтобы он не начался.
Стоны продолжались еще какое-то время. Ынхе не пыталась успокоить или утешить Ынчхона. Она знала, что лучше всего будет просто молча наблюдать. Стоны постепенно стихли и сменились тяжелым дыханием. Ынхе продолжала ждать. До тех пор, пока тревога Ынчхона полностью утихла.
Вскоре тяжелое дыхание стихло, и между братом и сестрой снова повисла тишина.
– Ынчхон, теперь все нормально?
Брат посмотрел на сестру со спокойным выражением на лице, как будто ничего не произошло.
Ынхе молча ущипнула себя за щеку. Это тоже был один из жестов-сигналов, который Ынхе и Ынчхон придумали в детстве.
Он означал: «Ынчхон, ты ведь помнишь?»
Когда Ынхе щипала себя за щеку, Ынчхон гладил ее по голове.
Этот жест был совершенно естественным. Словно ответ «Спасибо, хорошо» на вопрос «Как дела?»
Ынхе скучала по шороху, с которым маленькие ручки ее брата перебирали ей волосы. По той близости, которую она ощущала, когда тепло его пальцев передавалось коже ее головы.
Но на этот раз Ынчхон не погладил сестру по голове.
Он остался с отсутствующим взглядом, словно не имел ни малейшего понятия, зачем Ынхе себя так ведет, и повернулся к ней спиной.
Только тогда Ынхе поняла.
Ынчхон не звал ее. Что это ей просто показалось.
4
Ынхе ворочалась в бесплодных попытках погрузиться в сон. В конце концов она встала и вышла в гостиную. С мыслью посмотреть телевизор, пока не уснет.
Когда она взяла пульт и собиралась нажать кнопку включения, ощутила, что рядом кто-то есть.
В спальне, где спала мама. Оттуда сквозь приоткрытую дверь просачивался слабый свет.
«Она не спит?»
Ынхе подошла к спальне. Когда она переступила порог, что-то коснулось кончиков пальцев ног. Ынхе опустила взгляд и тут же остолбенела.
Красная липкая жидкость. Это была кровь.
Она стекала с кровати. Кто-то лежал там, накрывшись одеялом с головой. Это мама?
Ынхе медленно отодвинула одеяло дрожащими руками. Совсем немного. И тут показался белый мех. Что же это? Пока Ынхе раздумывала, белый меховой комок вдруг потянулся к девушке и схватил ее за запястье. Это оказалась полностью покрытая белым мехом рука.
Ынхе полностью сдернула одеяло. Хозяин руки не был человеком. Это оказалась лапа. Белый мех по всему телу, два длинных уха… Кролик. Гигантский кролик-чудовище.
Два выпирающих передних зуба были алыми от крови.
– О-о-о-х! – закричала Ынхе, и чудовищный кролик уставился ей прямо в глаза.
Его глаза на свету были карими, и в них виднелись маленькие искорки бледно-голубого цвета. Глаза Ынчхона.
Ынхе просто потеряла сознание.
– Ынхе.
Когда девушка открыла глаза, на нее смотрела мама.
– Что за шумный сон? Посмотри, как ты вспотела.
Все-таки сон. Сон, похожий на жестокую сказку, который терзал ее каждую ночь в подростковом возрасте.
Ынхе вскочила и начала жадно пить холодную воду. Как будто пыталась этим действием смыть образ чудовищного кролика.
13 октября 2018 года
По субботам Ынчхон ходил в центр социального обеспечения на курс музыкальной терапии.
Ынхе сидела за столом и наблюдала, как мама с братом готовятся к выходу.
Мама дала Ынчхону разные пищевые добавки и витамины, одела его в опрятную одежду, собрала вещи и перекус…
Это была такая же повседневная жизнь, как и пять лет назад. Повседневность, в которой существовали лишь мама и Ынчхон, поэтому Ынхе там не было места.