Забор заскрипел, деформировался.
Нола и сама подалась вперёд, телеэкран грел её лицо.
Пропустите меня. Дайте мне увидеть это…
Купол вспыхнул светом с жидким серебряным отливом. Он пел песню электрически синих нот, гудя, шипя. По всей поверхности пробегали искры.
Охранники внутреннего круга держались прочно.
Съёмочная команда бешено нажимала кнопки, когда камеры вдруг моргнули, а стационарные установки и микрофоны завизжали шумами и интерференцией.
Тело Нолы в это же время стало искриться и вспыхивать, зеркально.
Среди давки, жара плоти, вдохов и выдохов толпы, среди всего этого…
Лицо Джорджа. Всё ещё там. Всё ещё прижато к заграждению, в мягкое лицо впечатана сетка проволоки. Глаза темны из-за утраченных мечт.
Здесь был его ребёнок, в опасности. Его глаза рассказывали историю.
Его любимая потерянная Мелисса.
Где она? Оставьте её. Освободите её. Мне надо увидеть её, дотронуться до неё.
Его рот работает. Крупный план.
Резкий поворот камеры на сотню градусов.
Купол скрылся в гало искр, в потоке энергетических полей. Толпа замерла в отчаянии, захваченная. В тишине. Крошечные поры микрофонов забились из-за слишком сильного сигнала. Серая мешанина звука. Всё множество камер переполнилось светом из каждого угла. Одна или две из них всё же удержали Купол в кадре. Известная на весь мир полусфера заполняла экран, сверкая, сияя.
Нола моргнула.
Её руки касаются стекла, плотно прижимают. Так и так, обеими руками.
Сксксскссттт!
Шипение там, где кожа касается экрана, а потом отделяется, оставляя отпечаток, пятипалый, цифровой силуэт в мягком голубом свечении, оттенённом ультрафиолетом.
Одна рука, другая рука. Бок о бок.
Отпечатки ауры.
Глаза Нолы жмурились из-за слёз.
Транслировалось заклинание.
Купол шептал ей, с кожи, со стекла, вызывая частоты, станцию за станцией.
Её обе руки вдавливались, глубже, и экран, казалось, таял вокруг её пальцев.
Мягкая мембрана.
Что-то прошло насквозь
с одной стороны на другую
туда и обратно.
Схождение.
Искры.
Нола принимает.
Череп трясёт.
Полосы света,
нашёптывания
аромат…
И вот цвета на экране померкли, прожекторы задрожали, погасли.
Мощносвет, яркосвет, жёлтосвет,
Луносвет, закатосвет.
Бледный блеск укрыл Купол, поверхность — полностью прозрачна, пустота образов. Все сны на ноль. Было отчётливо видно, что внутри находится небольшое замкнутое пространство.
Тучесвет.
Все глаза были прикованы к конструкции.
Все зрители захвачены зрелищем.
Все слова
захвачены.
Никто не двигался,
никто даже не смел дышать.
Сумеркосвет, темносвет…
Купол стоял, разоблачённый,
пустой.
Мелисса исчезла.
-22-
Баллада Телеморфозы
От кожи к коже
От образа к образу.
Через подстанции,
В сигналах пойманных
Кончиком пальца — антенной.
По карте кровавой следуя
И взламывая пути,
В кабельных снах,
В колыбели небес.
Луной привлечённая
Вдоль автострады
Сернистым светом, ламповым светом.
Прочерчивая силуэты
Призраков и шумов,
Здесь поёт Нола.
Здесь она движется
и дышит:
Голос из тумана и проводов
Лицо из статики
Рот из трансляций
Экран из плоти.
И мягкое в черепе,
Мягкое, гул ожидания.
-23-
Нола припарковала машину в сторонке и пошла пешком, следуя за направлением своего тела.
Тропинка вела через лес.
Было темно. Но Нола укрыла тело светом и искрами, притянутыми из эфира, из неоновых вывесок, электрических и газовых ламп, виденных в фильме. С этим мягким светом она осторожно продвигалась, минуя ветки, сплетённые вместе; первые признаки осени виднелись в кластерах листьев, подёрнутых оранжевым и золотым. Она тянулась погладить кору, грибковый материал, птичий помёт, насекомых — живых и мёртвых. Всё, чего она касалась, казалось, существует только ради акта прикосновения её руки; она представляла, как предметы исчезают, когда она двигается дальше, когда отводит взгляд. Весь лес чувствовался как декорации сцены, локация, что-то уже виденное в фильме.
Но это реальность. Действительность.
Ей приходилось напоминать себе об этом факте.
Здесь. В этот момент, видом, звуком, вкусом, запахом, прикосновением, мир в пьесе.
Луна наверху, блекло-жёлтая, затянутая облаками.
Между стволами деревьев движется что-то невидимое, какая-то тварь. Живая.
Живая…
Продолжай думать. Продолжай верить.
Дыши.
Собирай сведенья.
Не сходи с пути.
Долгое путешествие она предприняла, чтобы добраться сюда, так близко. Через всю страну, через деревни, минуя города.
Дорога извивается.
Нола продолжала спускаться по грубой лесной дорожке. Она пробиралась между ветками, сгибая их, пока они не достигали пределов своей гибкости.
Серая ползучая мокрица.
Мягкий влажный ковёр папоротника и цветов под ногами.
Земля ещё мокрая от недавнего ливня.
Нола продолжала идти, дальше в лес.
Впереди замелькали слабые огоньки.
Далёкий шум толпы, шум машин.
Волнение.
Звук лопастей вертолёта над головой, строб света сквозь лиственный покров.
Туман плыл по деревьям, серебря паутины. Лес размывался. Лунный свет колебался. Порхали ночные бабочки. Нола оцарапала руку об острый сук, глубоко, намеренно, порезав кожу. Возникла тонкая струйка красной жидкости. Она дотронулась до неё пальцами, поднесла капли к носу и рту.
Да. Кровь.
Правильно.
Я живая.
Продолжай идти.
Нола вытерла руку начисто.
Она настроила своё телосвечение на темноту и медленно продолжила продвижение вперёд. Деревьев стало меньше, воздуха — больше, больше света, лес заканчивался, резко обрываясь. Перед ней раскинулось большое поле. Неподалёку вокруг фургончика мобильной студии столпилась группа техников, их голоса были полны оцепенения и гнева. По траве змеились кабели. Суетились охранники, влекомые нетерпеливыми охранными собаками. Рядом, сбившись в кучку, стояли востролицые журналисты, делившиеся сигаретами, чаем из термоса — одна чашка ходила по кругу. Голоса — низкие и лихорадочные, на иголках от истории, происходящей в шаге и достойной передней полосы.
В воздухе на языке Нолы возник электрический привкус.
Гудрон. Дым.
Просто иди дальше. И всё.
Здесь собрались люди. Давние зрители реалити-жизни, заборные зацеперы с грязными лицами, волосами, руками, нечёсаные, трущие глаза, бессонные, заправленные сахаром, кофе и таблетками. Фанатики, все до единого. Нола чувствовала странное спокойствие, её тёплое и тихое тело не покалывало, и образы, которыми она в данный момент обладала, двигались медленно, прячась. Её руки были голыми, без перчаток, и вдобавок чистыми, свободными от движущихся картинок или канальных звуков. И всё же, даже с этого расстояния можно было почувствовать энергию Купола, электрический заряд, который искрился вокруг неё.
Её тянуло вперёд.
Нола шла сквозь толпу. Незримая, незамеченная, ещё один паломник к этому святому храму. Кольцевой забор мелькал между напиравшими телами, а за ним был виден искривлённый верх купола. Огни арки вспыхивали с одной стороны, техники что-то выкрикивали друг другу, над всем этим видом висел вертолёт прессы. Микрофон вопил случайными посланиями. Нежно, на низком уровне, Нола излучала светящееся тепло. Вокруг кончиков её пальцев трещали искры. Люди позволили ей пройти, точно не понимая почему. Она проделала путь к ограждению, и вокруг неё сомкнулась новая партия зрителей. Толпа перемещалась по линиям и спиралям медленного хаотического движения. Во всех глазах блестела безнадёга.