На протяжении всех тех трех месяцев я время от времени задумывался, почему Сяо Цяо выбрала такое странное прозвище для себя – Х.; нормальный человек не стал бы так себя называть. Вдобавок Чжан Цици была точно знакома с Сяо Цяо; зачем же она в своем дневнике называла ее Х., а не по имени? Для меня это стало неожиданностью. Ответов у меня нет, и я пришел к единственному универсальному выводу: Сяо Цяо была психически больна, а в ее действиях напрочь отсутствовала логика.
– Ты переоделся?.. Если сейчас не выйдешь, я поеду сам.
– Я почти собрался! – Погрязнув в своих мыслях, я затянул с переодеванием, но, услышав, что Ян Кэ уже подгоняет меня, ускорился. Выйдя из комнаты, я увидел по-прежнему лежавший на журнальном столике дневник Чжан Цици и снова невольно подумал: «Сяо Цяо уже умерла, но где тогда Чжан Цици? Как она исчезла?» Эти тайны по-прежнему были покрыты мраком.
В то утро, поехав на автобусе в школу Ян Го, мы изначально предполагали, что вряд ли у учеников могут быть какие-либо серьезные проблемы, тем более что они вполне благополучно ходят на занятия. Максимум, что ждет нас в психологическом центре, – это чтение газет и чаепитие. Мы еще не доехали до школы, как мне поступил звонок от заведующего отделением. Он начал давать по телефону наставления, в частности велел мне не пугаться, когда я увижу одного пациента, и постараться в любой ситуации сохранять спокойствие, чтобы не спровоцировать его. Я начал рассуждать про себя: если состояние больного настолько серьезно, его давно уже положили бы в больницу. Что может быть страшного в самой обычной школе?
Я почувствовал, что заведующий мне не доверяет. Чем больше он заострял свое внимание на том, что мне нужно сохранять спокойствие, тем более я раздражался. Пока я говорил с заведующим по телефону, мы с Ян Кэ проезжали рощу с османтусами. Было начало осени, и густой запах цветов османтуса наполнял воздух. После нескольких поворотов в глубине рощи показалась двухэтажная панельная постройка. Это здание было построено без арматурного каркаса и изначально являлось школьной радиостанцией, но потом его превратили в центр психологической помощи.
Последние несколько лет больница Циншань стала тесно сотрудничать с несколькими школами, в которых организовала «Центры психологической помощи Циншицзы». Аварийного вида здание, представшее перед нами, как раз и являлось главным пунктом этого центра. Врачи всех семи отделений нашей клиники регулярно на протяжении какого-то промежутка времени работают при школах. По большей части наши трудовые обязанности заключаются в том, чтобы выслушивать жалобы учеников, проводить личные консультации и лекции о психическом здоровье. Можно сказать, по сравнению с больницей эта работа довольно легкая.
Узнав, что я буду работать в психологическом центре, У Сюн предупредил меня, что не нужно подходить к этому делу с большим энтузиазмом. Главное, чтобы у обратившегося ученика не было слишком серьезной психологической проблемы или нарушений психики, а так в целом можно работать спустя рукава. Школа просто хочет разнообразить учебные мероприятия и на самом деле не особо заинтересована в проведении консультаций и оказании психологической помощи.
Раньше в школе Ян Го уже работала Лу Сусу, и, так как ее пациенты в большинстве своем пожилые люди, приходя в центр психологической помощи, она ловила себя на ощущении, что сменила работу. Все последние три месяца Лу Сусу не появлялась в клинике; как говорят, сейчас она занимается оформлением развода и разрешением проблем с долгами. Ее обязанности в больнице передали другому врачу. Сказать по правде, мне очень хотелось позвонить Лу Сусу и спросить, почему тогда она притворилась, что разговаривает по телефону, когда ее телефон заблокировали из-за задолженности. Однако это показалось мне слишком бесцеремонным, и я держал свои мысли при себе, пока в конце концов практически не забыл о том случае.
– Ладно, ладно, мы уже приехали, кладу трубку.
Заведующий показался мне слишком надоедливым, поэтому я не воспринял его слова всерьез. Закончив телефонный разговор, я увидел, что дверь центра психологической помощи открыта, а внутри спиной ко входу сидит женщина с седыми волосами, падающими ей на плечи. Психологический центр ориентирован на оказание помощи школьникам, что же здесь делает пожилая женщина? Может, какая-нибудь ученица так поседела из-за переживаний о неразделенной любви и поэтому заведующий столь настойчиво призывал меня к осторожности и осмотрительности? Что тут сказать… Мое воображение сковывала добросердечность. Из-за своего простодушия я думал совершенно не в ту сторону.