Владимир Иванович еще раз, слово за словом, тщательно перечитал все, что рассказал потерпевший. Тупик. Чьи показания верны? Кому верить? Ведь то, что утверждал один, полностью противоречило показаниям другого. Больше оснований для доверия было, конечно, у уважаемого ювелира — человека в возрасте, не имевшего рассогласований с законом, специалиста своего ювелирного дела. Но как тогда уличить грабителя, этого профессионального нарушителя закона Мишку Попланова? Нужны или четкие свидетельские показания, или неопровержимые вещественные доказательства, улики. А где они, эти улики? Разбитая витрина? Ссадина на лице у Камарильского? Но это могло быть и «самострелом». Старый, испытанный способ — нанесение самому себе телесных повреждений и ранений для того, чтобы создать видимость якобы совершенного на себя нападения. Попланов, правда, не отрицает, что ударил продавца, но не настолько сильно. Учел, видите ли, возраст. «Вот все бы бандиты нынче такими были, — с иронией подумал Интерполов, — избивали бы свои жертвы с учетом возраста и пола». Да-а, ситуация была тупиковая. Но Владимир Иванович продолжал думать, искать зацепки на абсолютно гладкой поверхности.
И размышлять еще было над чем. Ведь в любом случае, кто бы из допрашиваемых ни говорил правду, а кто бы ни лгал, оставался открытым главный вопрос: «А куда делись бриллианты? Где их искать?» Попланов за то время, которое прошло между ограблением и его задержанием, мог спокойно сотню раз передать их кому угодно или, наконец, спрятать. Потому он и держится так нагло и все отрицает. Потерпевший же постепенно пришел в себя и держится спокойно, но несколько настороженно. И проявляется это только расширением зрачков, которое засек Владимир Иванович. «А если все это имитация, автоограбление? — допускал он и такую маловероятную возможность. — Как бы тогда мог себя вести злоумышленник?» Эти и другие версии прокручивались в подсознании сыщика, которое, пока он занимался формальными вещами, постоянно работало на малых оборотах, подобно работающему на холостом ходу двигателю остановившегося автомобиля. А сыщик по своему опыту знал, что, если над чем-то долго и постоянно думать, что-нибудь обязательно придумается.
И вдруг его осенило. Бриллианты не выносились за пределы магазина! Надо искать здесь, здесь! Но постановления на обыск у него не было, да и быть пока что не могло. А обращаться за этим, как и положено, к прокурору и вообще проходить всю формалистику времени не было. Поэтому Интерполов попросил одного из своих помощников сделать в магазине по существу обыск, замаскировав его под более тщательный осмотр места происшествия.
Около часа сотрудники осматривали каждую щелочку, складочку и вообще все, куда можно было бы засунуть второпях драгоценные камни. Ведь на то, чтобы как следует спрятать их, у злоумышленника времени тоже не было. А пока длился этот вроде как бы осмотр, задержанный Попланов дожидался под присмотром милиционера в милицейской машине, ювелира же Владимир Иванович отвлекал в его конторке разговорами о физической природе драгоценных камней.
Но время шло, результата не было. «Неужели я ошибся в своих умозаключениях? — спрашивал себя сыщик и сам же себе отвечал: — Нет, не мог. Все мои заключения верны, и камни должны найтись здесь!» Он вышел в торговый зал. Растерянные сотрудники с виноватым видом безнадежно слонялись по магазину, уже не веря в успех и скорее отбывая номер, чем упорствуя в своих поисках.
— Что, братцы, по нулям? — ни к кому конкретно не обращаясь и, тем более, не ожидая услышать в ответ ничего утешительного, спросил Интерполов. И, как говорил классик: «А лошадь ему ничего не сказала».
И тут взгляд сыщика скользнул по входной двери, справа от которой в небольшой нише стояла пальма, а возле нее изящный журнальный столик с лежащими на нем журналами и небольшим графином с водой и пустым стаканом.
«Эврика!» — кричал Архимед, когда наполнившая ванну вода вытолкнула его на поверхность. Что кричал Ньютон, когда сорвавшееся с ветки яблоко долбануло его по темечку и он открыл свой знаменитый закон, на котором основана вся нынешняя механика, неизвестно. Интерполов же ничего не кричал. Он только улыбнулся, когда до него дошло, где бриллианты. Владимир Иванович удивлялся лишь тому, что не сразу догадался, где их следует искать. А ведь о подобных случаях столько писалось в детективных рассказах и романах еще прошлого и позапрошлого века, да и сам ювелир только что об этом упоминал в своих показаниях. Примитивная дешевая штучка, а он так долго не мог догадаться. «Прямо смех!» — оценил сыщик свои способности.