Олег огляделся и чуть в стороне от белеющего в темноте конуса Иикту увидел столб призрачного зеленоватого свечения, напоминающий луч прожектора, упирающийся в облака. Тревожно кольнуло сердце. От столба веяло холодом и чужеродностью. Казалось, он смотрит на человека, смотрит пристально, тяжело, без угрозы, но требовательно и неприветливо.
Вздрогнула под ногами скала.
Издалека на перевал прилетел низкий подземный гул.
Свечение на миг усилилось и тут же почти сошло на нет. Ощущение чужого взгляда исчезло.
Северцев хмыкнул, постоял немного, ожидая продолжения явления, потом спустился к палаткам и разбудил компаньона.
Костя проснулся не сразу, но все понял с полуслова и моментально развернул на скале свою походную лабораторию. Северцев помогал ему, подсвечивая фонариком. Поколдовав над аппаратурой с полчаса, физик потер ладонь о ладонь и глубокомысленно изрек:
— Сверхнизкие частоты… офигеть можно! Если это не активизация глубинника, я съем собственный язык!
Северцев с интересом посмотрел на светящиеся экранчики приборов, по которым бежали алые и синие цифры, перевел взгляд на Константина:
— Такое впечатление, что ты понимаешь суть явления. Может, поделишься знаниями?
— Я еще не вполне уверен… — прикусил язык физик, подкручивая верньеры звукорегистратора. — Обычно пакет низкочастотных эм-волн сопровождается инфразвуком, а тут ничего… Конечно, я все тебе расскажу, только давай сначала подойдем к горе поближе.
Северцев не возражал.
Они свернули аппаратуру, Костя залез в свою палатку и снова уснул с выражением удовлетворения на лице.
Северцев развел костер, посидел немного, греясь и разглядывая языки пламени, потом еще раз залез на скалу и долго смотрел на конус Иикту, возле которого все еще подрагивал бледный зеленоватый лучик, постепенно втягивающийся в землю. Через час он окончательно исчез.
В путь они вышли с первыми лучами солнца, высветившего западные склоны гор и тут же спрятавшегося за надвигавшуюся с севера пелену облаков. Спустились с перевала в небольшую долину, вышли к неглубокой прозрачной речке и наткнулись на труп медведя. Сначала не поняли, что это именно труп, а не живой царь леса. Остановились, заметив на галечном откосе бурую тушу, и лишь по ее неподвижности определили, что медведь мертв. И тогда Северцев вдруг услышал странную тишину вокруг, — журчание речки ее не нарушало, — и насторожился.
Природа замерла, придавленная надвигавшейся грядой облаков.
Не было слышно птичьих трелей, птицы не летали над головами и не сновали в ветвях деревьев. Ветер — и тот стих, словно испугавшись разлитой в воздухе угрозы.
— Медведь! — прошептал встревоженный Константин. — Мертвый!
Северцев не ответил, приглядываясь к ландшафту, и увидел между кустами багульника какое-то рыже-серое пятно. Приблизился, на всякий случай сняв с плеча карабин.
Пятно оказалось охотничьей собакой. Мертвой! Чуть поодаль лежала еще одна, а поближе к холму, за которым начинались скалы и горы хребта, лежал ничком человек в брезентовой куртке, в меховой шапке и в сапогах. Рядом валялось ружье, в двух шагах — старенький рюкзак. Это явно был охотник.
Северцев подбежал к нему, перевернул на спину и встретил мертвый взгляд серых остекленевших глаз, в которых застыл ужас. Челюсти мужчины — на вид ему можно было дать лет пятьдесят — были судорожно сжаты, в ушах запеклась кровь, пальцы на руках скрючились, и было видно, что он перед смертью царапал грудь, пытаясь разорвать рубаху и снять боль.
— Он еще… живой? — подойдя, спросил Костя.
Олег молча качнул головой, закрывая глаза мертвецу, разогнулся. Сказал сквозь зубы:
— Что здесь происходит, черт побери?! Может быть, никакой аномалии нет, а есть какой-то военный полигон? Может, ты вовсе и не физик, господин Зеленский?
— Физик, — буркнул Костя, мрачнея. — Я здесь ни при чем. — Он показал пальцем на уши мертвого охотника. — Это инфразвук. Его накрыла инфразвуковая волна, как и весь район. Значит, источник совсем близко.
— Источник чего?
Костя прикусил губу, отвел глаза.
— Здесь где-то выход глубинника… больше я пока ничего сказать не могу. Найдем «глаз», тогда и объясню.