Записи, очереди, номерки… И мне нужно было идти не к терапевту. Женщина-врач смерила давление, послушала легкие, пощупала печень, глянула язык и только тогда спросила, на что жалуюсь. Мне очень хотелось ответить, что жалуюсь на жизнь.
— Доктор, болит голова, особенно затылок, — начал я издалека.
— Грипп, — заключила она, начав заполнять медкарту.
Но присмотревшись к моему дрогнувшему лицу, спросила:
— Еще что-нибудь?
— Доктор, я крайне подавлен.
— В чем это выражается?
— Вялость, какие-то страхи…
— Начнем-ка принимать витамин В5 внутримышечно.
— Очень плохой сон…
— И плюс В12 через день.
— Верите, иногда жить неохота…
— Мысли о самоубийстве приходили?
— Приходили, но уходили.
— Три раза в день антидепрессанты.
— Доктор, сны дикие снятся…
— Снотворное на ночь.
Мне хотелось рассказать про подглядывающего человека, но это была, так сказать, объективная реальность и к медицине не относилась. Про птицу… Врач спешила, в коридоре сидела очередь, и все-таки я не удержался:
— А за окном птица…
— Какая птица?
— Крупная, краснощекая, но без клюва.
— Птица… что делает?
— Смотрит на меня.
После этого заявления врач как бы отстранилась от медкарты, писанины и очереди в коридоре. Только теперь она меня увидела — изучала лицо по миллиметру. Как проверяют психов? Вопросами о количестве лап у гуся, ног у сороконожки, какое сегодня число… Врач решила проверить меня юмором, спросив с добродушной улыбкой:
— Птица краснощекая… Жар-птица?
— Меня от нее в жар бросает.
— Дам направление к психотерапевту.
Но до психотерапевта дело не дошло. И в снах, и за окном птица исчезла. Зато пошли цифры: снились в самых закрученных вариантах. Под ногами похрустывали вермишелью; по земле бродили, как слоны; по небу пластались облаками… К чему, зачем? Некоторые цифры складывались в числа. Одно семизначное я даже запомнил. Петр попытался объяснить, задумавшись:
— Если бы ты был доминошником, то цифры к месту.
— Не доминошник я…
— Тогда зависит от того, смотря какие цифры.
— При чем тут это?
— Если снятся девятки, то где-нибудь выиграешь крупную сумму, а если снятся нули — колеса значит, — то попадешь под машину.
Впервые я назвал его дураком. Понимая мое состояние, Петр не обиделся. Его жизнь тоже не фантик: из-за водки дважды, как он выражался, чуть было не откинул кегли (ласты, копыта). Откачали. Петр сел рядом и заговорил сочувственно:
— Володь, не надо к врачам. У тебя дело, откровенно говоря, колдовское.
— И что делать?
— Идти к знахарю.
— К какому?
Петр снял с полки кипу бесплатных рекламных газет, которые собирал у почтовых ящиков. Он копошился в объявлениях, отыскивая мне знахаря. Я ждал спокойно: жизнь примирила даже с колдунами. Раньше я никакой мистики не признавал. Но в колонии, заведуя библиотекой, увлекся научно-популярными журналами…
Астрономы и физики пришли к выводу, что во вселенной существует скрытая масса. Ее не уловить никакими приборами, но она проявляется гравитационными силами, то есть всякими тяготениями. Самое поразительное, если верить физикам, — во вселенной нормальной материи только пять процентов, а все остальное — она, невидимая. Если столько непонятной материи — да и материи ли? — то чего ж мы удивляемся пришельцам, воскрешению мертвых, телепатии, пророческим снам, гаданию, потусторонней жизни? Мистика должна быть на каждом шагу…
— Вот, — Петр указал на объявление: «Зарубежные физики установили, что существует 85 способов завязывания галстуков».
— Зачем мне галстуки?
— Ниже смотри!
— «Сниму порчу с автомобиля». Я что — автомобиль?
— Тогда глянь это.
— «Избавлю от страхов за один уик-энд».
Мне понравилось: коротко и конкретно.
На двери однокомнатной квартиры первого этажа блочной пятиэтажки был приколот лист бумаги с машинописным словом: «Парапсихолог». Я нажал белую кнопку. Дверь открыл невысокий худощавый мужчина, которому я сообщил:
— По телефонной договоренности…
Он провел меня в комнату, в которой не было никакого намека на потусторонность. Такие заурядные комнаты у всех. Мне почему-то казалось, что рабочее место экстрасенса должно походить уж если не на пульт локаторщика, то хотя бы на зубоврачебный кабинет. У него даже ассистентки не было. Но специалист он оказался хороший, потому что уловил мои сомнения:
— Зато цена умеренная.