Выделялись и походкой: прогулочно-деловой. Видно, что не спешат, а делают дело. Часто останавливались и, перекинувшись словами, шли дальше.
Главное было не в одежде и не в походке, а во взглядах. Они шарили по лицам, как фонариком в темноте, и походили на царских сыщиков, которые в фильмах искали бомбистов.
— Второй день ходим, — сказал один, черты лица у которого были так небрежно обозначены, словно его где-то оплавили.
— Будем ходить столько, сколько потребуется, — возразил второй, постарше, с характерной сединой, тонко пересекающей прическу от макушки до бровей.
Они прочесали парк холостым ходом, потому что лиственный сумрак темнил лица. Не понравился и речной пляж: лица мокрые, прикрыты газетками, спящие… Надежнее всего на светлой улице. Надо ходить, ходить… Жара одолевала.
У кафе они, не сговариваясь, замедлили шаг. Тот, что помоложе, предложил:
— Пивка бы пропустить…
В кафе средней руки больше ели, чем пили, поэтому свободных мест почти не было. Двое в кожанках вошли, рассеянно осмотрели зал и, замерев, глянули друг на друга — за столиком сидел с девушкой каштанововолосый узкоплечий парень. И было два свободных места.
— Не помешаем? — спросил старший, который и повел разговор.
— Мы уже рассчитываемся, — сказал парень.
Два новых клиента начали садиться — им как бы мешали широкие полы расстегнутых пальто. Старший задел спинку стула, на которой висела куртка парня, да с такой силой, что она сползла на пол.
— Извините! — он бросился к ней, отряхнул и повесил на место.
— Ерунда, — сказал парень.
— Что тут поприличнее?
— Пельмени и рыба, — ответила девушка.
— И сухое вино, — добавил парень.
Он поманил официантку. Она принесла счет, уточнив его словесно:
— Четыреста семьдесят рублей.
Девушка удивленно поморщилась. Парень полез в пиджак и замешкался: чем дольше он шевелил в карманах пальцами, тем растеряннее делалось его лицо. Официантка недовольно переступала с ноги на ногу. Наконец парень вскочил: он уже прямо-таки тряс куртку, надеясь вытрясти деньги.
— Ну? — зловеще спросила официантка.
— Нет денег, — буркнул парень обескураженно.
— Что будем делать? — мрачно обрадовалась официантка.
— Не знаю… Наверное, потерял…
Его лицо, оттененное каштановыми волосами, порозовело так, словно с него содрали кожу. Девушка порылась в своей сумочке.
— Гена, ни копейки…
— Я сгоняю за деньгами, — Гена встал.
— Только сперва оставьте паспорт, — велела официантка.
— Паспорт тоже пропал…
— Тогда я зову милицию, — повысила голос официантка.
— Не гони пургу, — вдруг осадил ее старший в кожанке.
Его косая седая прядка упала на глаз, отчего крупное лицо посвирепело, как у классического разбойника. Он сунул руку в нагрудный карман, достал деньги, отсчитал пятьсот рублей и вручил официантке:
— За эти бумажки сдать человека в ментовку?
— Я на халяву не привык, — смутился Гена.
— Какая халява? Вернешь.
Официантка не стала ждать этой разборки, удалившись вместе с деньгами и, разумеется, со сдачей. Гена поерзал:
— Куда вернуть?
— Да сюда, мы подождем.
В этом варианте парня что-то не устраивало. Помолчав и помявшись, он смотрел на свою подругу загнанным взглядом:
— Ира, ты поезжай, а я тут разберусь…
Девушка пулей вылетела из кафе. Геннадий немного успокоился, надел куртку, словно к чему-то готовясь, и потвердевшим голосом признался:
— Ребята, дома денег нет, в кармане были последние…
И он испуганно забегал взглядом по их лицам. Ему показалось, что это обстоятельство его новых знакомых даже обрадовало. Все-таки он спохватился, сообщив запинаясь:
— Я перезайму, заработаю… Скоро стипендия…
— Где учишься? — спросил старший.
— В политехническом.
— А живешь?
— В общежитии.
— Значит, ни денег, ни квартиры, ни машины…
— Я же сказал: отдам. Родителям напишу…
— Гена, — внушительно сказал старший, — эти пятьсот рублей ты можешь засунуть себе в задницу. У нас к тебе дело покруче.
— Какое?
— Бампер, — обратился старший к товарищу, — что здесь есть поблизости лучше этого свинарника?
— Кафе «Котик».
— «Конти», — поправил главный. — Гена, пошли туда для серьезного разговора.
— Вы… Я вас не знаю…
— Не клинчуйся, мы бизнесмены. Я Андрей, а он Бампер… Федорович.
Они вышли на улицу.