Поэта вдохновил прямой ответ старика. Ему показалось, что от него веет сочувствием. Сначала Полежаев пробовал расспросить про Наташу, но старик только хмурился. И вскоре поэт увидел ее у окна. Увиденное потрясло его. То, что раньше называлось Наташей, теперь являлось страшным и озлобленным животным, пожирающим вместе с грязью рассыпанные на земле желуди. Тело ее было оплывшим, глаза навыкате. Безобразно выпирали вперед нижние зубы, уже успевшие сильно пожелтеть.
Полежаев отвернулся к стене и в тот же миг поклялся себе, что отомстит козлобородому за все. Когда старик со своей жестяной кружкой вошел в дом, поэт спросил у него прямо: можно ли отсюда дать деру? Старик ничего не ответил. Но через два дня утром случайно оставил на столе кухонный нож и фонарик.
Поэту не представляло особого труда дотянуться до этих предметов. Он спрятал нож с фонариком под подушкой и стал обдумывать побег.
Ровно в полночь, когда в санатории погас последний фонарь, Полежаев, перерезав бинты, сделал первую попытку подняться. Но когда ступил на ногу, его тело от бедра до самых мозгов прострелило как из револьвера. Он со стоном повалился на кушетку и долго скрипел зубами. Оправившись, упрямец сделал повторную попытку, но опять рухнул носом в подушку. Наконец в третий раз, когда он сосредоточил тяжесть на другой ноге, бедняге удалось кое-как доскакать до двери и опереться о дверной косяк. Тут же подвернулся черенок от лопаты, который тоже, наверное, не был случайным. При помощи его поэту наконец удалось выйти на крыльцо.
Ночь была лунной, ни ветерка, ни шороха. «С Богом!» — сказал сам себе Полежаев и медленно тронулся с места.
Потом в бедре стрелять стало реже, и поэт, воспрянув духом, решил отыскать Наташу. Он был убежден, что сумеет повлиять на нее, как некогда повлиял на толпу.
Через двадцать минут поэт вошел в ближайший барак, откуда доносился напористый храп, и лучом фонарика стал вышаривать из темноты спящих обитателей санатория. Безобразные картины, свидетельствующие о полном растлении команды «Ниф-Ниф», открылись перед бедным поэтом. Но Наташи среди спящих не оказалось. Не оказалось ее и во втором бараке. А в третьем луч фонаря наткнулся на что-то невообразимо безобразное. Очень жирное и очень белое существо в человеческой одежде храпело на нарах, и на его морде вместо носа сжимался и разжимался розовый свиной пятак.
Полежаев с криком вылетел из барака, начисто позабыв о боли в бедре. Он мчался под зловещей луной по пустому лагерю, и зубы его стучали. До жути захотелось увидеть кого-нибудь в человеческом обличии. Он залетел в сторожку к старику и направил на него фонарь.
— Где Наташа? — прохрипел гость.
Старик недовольно завозился на топчане и нехотя ответил, что она уже давно в команде «Нуф-Нуф».
— Где эта команда? — вскричал Полежаев.
— Тебе не найти, — вздохнул старик и сонно повернулся на другой бок.
О команде «Нуф-Нуф» сторож не знал ничего. Единственно, что ему было известно, что там кормят желудями три раза в день.
— Я уматываю, — сказал поэт, уверенный, что тот не ударит и палец о палец.
— Это ваше право, — зевнул сторож, и Полежаев вспомнил, что козлобородый говорил то же самое.
— В какую сторону топать? — напирал поэт.
— Ав какую ни топай, все равно вернешься.
Эти слова как-то странно отпечатались в мозгах поэта, и он, не обронив больше ни слова, вышел наружу. Без какого-либо страха Полежаев пересек лагерную площадь, миновал дежурную будку, где мелькала сонная точка сигареты, и вышел за ворота, которые даже не оказались запертыми.
Несколько минут спустя он вошел в лес. Чтобы запутать следы, Полежаев взял градусов на шестьдесят вправо и вскоре наткнулся на просеку. Поразмыслив, герой решил идти просекой, потому что это быстрей, а если хватятся — он успеет спрятаться за деревьями, ведь в ночном лесу шаги слышатся за километр.
Но никакой погони сзади не было, и все реже давало о себе знать бедро. Поэт потихоньку набирал ход. И все вроде бы складывалось прекрасно, только никак не выходили из головы последние слова старика. С какой стати я должен вернуться? — удивлялся он и прибавлял шаг. Буду идти день и ночь; неделю, месяц, пока не выйду на шоссе, а там до ближайшего села, и сразу к участковому…