— Выставляй!
— Что выставлять?
— Пить-то что люди будут?
— Бутылка сухого, соки, кофе…
— Володька, ты спятил! Гости уже друг на друга волками смотрят.
— Что же надо?
— Водки надо, водки!
— Сколько?
— Литра два.
Я сбегал, не веря, что она вся пойдет в дело. Пошла, если только один ее отец выпил бутылку. Наталья оказалась права. Какие там зверские взгляды… В конце вечера мы, обнявшись, пели хором «Не сыпь мне соль на рану…».
Мне стало казаться, что праздников стало больше, чем дней в календаре. Кроме всех прочих, мы теперь приспособились отмечать пройденный месяц совместной жизни — день, когда вступили в брак.
Недалеко от нашего дома жил полковник в отставке — мы вместе ходили на артезианский колодец. По дороге вели беседы о политике, перебрасываясь несовпадающими мыслями. Я полагал, что коммунистов отстранили от власти и начали строить демократию; полковник считал, что коммунистов отстранили и начали строить сексуально-алкогольный кондоминиум.
— Вышли из положения? — спросил он.
— С демократией?
— С деньгами.
— Международный банк даст.
— Вам? — удивился полковник.
— Почему мне… Государству.
Полковник помолчал, хлебнул артезианской водицы и объяснил:
— Ваша супруга одолжила у меня три тысячи сроком на неделю.
— Мы отдадим, — промямлил я.
Ее зарплата небольшая, стипендия аспиранта еще меньше, аренда за дом, одежда, еда… Мы уже по утрам не пили кофе, уж не говоря про сыр. Деньги исчезали, как пар из кипящего чайника. Неужели и три тысячи пошли на алкоголь? Что я ною, половина России пьет.
Отвлекать и развлекать!
Я затеял с ней разговор о поступлении в институт, о чем мечтали и раньше. Наталья слушала, поддакивала, но мне казалось, что ей очень хочется зевнуть.
Пригласил приятеля с женой, но тот, ничего не подозревая, приволок две бутылки вина. И Наталья — у нее неплохой был голос — весь вечер пела нам романсы.
В воскресенье я повел ее на выставку осенних цветов. От их красоты и запаха покойник улыбнется. А Наталья ходит с таким лицом, словно попала в музей восковых фигур. Я не вытерпел:
— Наташа, тебе скучно?
— Нет-нет, — встрепенулась она.
— Мне кажется, ты оживаешь, только если выпьешь.
— Тогда я себя лучше чувствую, — согласилась она.
— Но почему, почему?
— Тогда я смелая, удачливая, остроумная…
— Тебя прельщает обман?
— Это не обман, а полет в другой мир, который собран из обломков нашего.
Я купил ей бутылку пива.
Но мысль о ее развлечении меня не оставляла. В следующий выходной мы пошли на эстрадный концерт. У нее, как назло, схватило живот. Она дважды покидала зал. В третий раз, не дождавшись ее, я вышел в фойе и стал за колонну. Наталья появилась из буфета, что-то достала из сумочки и начала жевать… Сухой чай, чтобы отбить запах.
Моя жизнь надломилась: я чего-то ждал. И это ожидание стало вытеснять любовь, планы о нашей совместной судьбе, о будущем ребенке. Я спохватился: что значит «надломилась жизнь»? Сколько мне известно примеров, когда запивал один из супругов, но из положения выходили? А сколько? Да нисколько: из положения выходили тем, что его терпели, это положение.
Я избегал накальных разговоров с женой. Почему? Мне нечего было сказать, кроме банальных сентенций. Тут требовались уже поступки. Лечить ее? Она только надменно усмехалась.
История с деньгами полковника меня задела.
— Наташа, ты меня любишь?
— Конечно.
— За что?
— Володя, ты непьющий.
Меня взорвало, как бомбу террориста. Любить за то, что не алкаш!
— Соображаешь, что говоришь? Трезвость — естественное состояние человека.
— Почему же люди пьют?
— Большинство пьет беспричинно.
— Неет…
— А ты, по-моему, начинаешь пить беспробудно.
— В России пьют от холода.
— Я тоже живу в России.
— Ты горяченький, — хохотнула она.
Выходил не разговор, а перепалка; хуже — бессмысленная ругань, когда люди не понимают друг друга. В сердцах у меня вырвалось:
— Ну что ты в этой водке находишь, что?
— Букет, — усмехнулась она, но, увидев степень моего расстройства, как бы успокоила: — Володя, у пьянства нет начала.
— Ну и что?
— Значит, не будет и конца.
— Отстаиваешь право на выпивку?
— Володя, ты дурак: не понимаешь, что люди пьют для веселья.
— А без водки веселья нет?
Она полуобняла меня и ласково попросила:
— Володя, спляши «барыню», а?
— Зачем?