Берестов скрупулезно обшарил все углы подвала и не нашел ничего подходящего, чем можно тюкнуть по башке. Он критически осмотрел бочку, и ему пришла в голову шальная мысль: а что если спрятаться в нее? Охранник придет, посмотрит, что никого нет, помчится в дом с криком: «пленник сбежал», а дверь впопыхах оставит открытой… Вполне возможно, что такой план был бы и ничего за неимением других, но бочка для Берестова оказалась маловата.
В глубокой задумчивости журналист присел на матрас, но вдруг услышал во дворе какую-то суету. Кажется, к дому подъехала еще одна машина. Берестов кинулся к окну и увидел, что в ворота въехали еще две иномарки: «Форд» и «Вольво». Из «Форда» вышли молодой парень в замшевой короткой куртке и высокий черноволосый мужчина в длинном пальто с белым шарфиком поверх него. Почему-то Берестов подумал, что этот здесь самый главный, потому что вокруг него сразу подтянулись, засуетились, услужливо забегали, а вышедший на крыльцо парень, который интересовался Гореловой, расплылся в подхалимской улыбке.
Из «Вольво» вышли четверо здоровых жеребцов в кожаных куртках. Один из них был высокого роста. Трое других будто вылиты из одной болванки. И ростом, и на лицо, и по одежде они были совершенно неразличимы. Берестову эта четверка была неизвестна, однако, если бы он каким-нибудь образом задержался с салоне Анжелики, то наверняка бы сейчас они показались ему знакомыми.
Начальство ушло в дом, а к этим четверым подвалили хозяева дачи. После рукопожатий до Берестова донеслась часть их разговора, из которого можно было понять, что журналиста «заказали» наверху, а учительницу они хотели грохнуть по собственной инициативе, поскольку она знала в лицо Стаса, который подложил бомбу. Таким образом, их команда разделилась: Вальдемар с Лехой отправились за той самой женщиной, которую нужно было ликвидировать, и больше не возвращались. Что там у них произошло, неизвестно. Но в результате их повязали на квартире учительницы, а сама она исчезла. Особенно удивило бандитов то, что когда по телевизору показывали Леху с Вальдемаром, они оба были с разбитыми головами.
— Крутая баба! — сплюнул под ноги один из них.
— Думаешь, ей кто-то помог?
Тут бандиты опять вспомнили про какого-то Киселя, долго качали головами и говорили, что не случайно вслед за этим сюжетом показали его фоторобот.
Потом у одного из них зазвонил сотовый. Поднеся его к уху, он произнес «слушаюсь!» и направился к подвалу. Ключ в двери заскрежетал, железная дверь отворилась, и в световом проеме нарисовалась его фигура.
— На выход, — сказал он коротко, и Берестов покорно стал подниматься по ступеням.
Его привели в ту же гостиную, что и утром, и поставили перед начальством по стойке смирно. Они оба сидели в креслах и потягивали что-то из жестяных банок. Первого Берестов уже видел, а второй, судя по всему, был главнее. На его шее красовалась черная бабочка, а ноги были обуты в лакированные ботинки. Черные волосы были набриолинены и зачесаны назад. Глаза карие и очень внимательные. Брови сросшиеся. На одной из них шрам. Он осмотрел Берестова с ног до головы и спросил у него с иностранным акцентом:
— Вы занимаетесь спортом?
— Нет, — пожал плечами Леонид.
— А хорошо умеете стрелять?
— Нет. Стреляю я неважно. В армии всегда мазал.
— Это очень плохо, — покачал головой иностранец. — Вы, русские, очень ленивые, потому и ничего не умеете.
— Не такие уж мы и ленивые, — возмутился Берестов. — Кое-что мы умеем. Например, морды бить. И бьем их получше, чем вы, американцы.
— Я не американец. Я англичанин, — поправил иностранец.
— Мне это один черт!
— А мне не один. Вы товар не высшего класса. На вас спроса нет. Спрос сейчас на молодых, спортивных, сильных, а вы?
— Я журналист, а не спортсмен, — произнес Берестов с обидой.
— Мне не нужны журналисты. Мне нужны работники.
— А журналисты, по-вашему, не работники? — удивился Берестов.
— Русские журналисты не годятся даже на то, чтобы мести улицы. Но вас в виде исключения я куплю за полцены. Есть одно место в цехе.
— Но, мистер Ричард, мы на бензин больше потратились… — зашевелился в кресле парень с рыбьими глазами.
— Или за полцены, или пускайте в расход, — отрезал иностранец. — На такого заявок нет.
Продавец в кресле махнул рукой, и Берестова, грубо схватив за руки, потащили к «Форду». Толкнув в салон, ему мигом закатали рукав и всадили укол. В ту же секунду глаза его помутнели, он дернулся в какой-то неистовой судороге и без чувств свалился на сиденье.