— Вы отвечали вслух? — спросил эксперт.
— Вслух! — кивнул Баскаков. — Насколько я понял, микрочип еще не в силах считывать мысли.
— Куда же вы поехали?
— В сторону железнодорожного вокзала. Когда я к нему подъехал, внутренний голос приказал мне зайти в дом и бесшумно вырубить охрану. Насколько я понял, у напарника что-то там не получилось. Мне стало страшно. Во мне боролись два человека. Один хотел немедленно вернуться и выполнить приказ внутреннего голоса, другой требовал, чтобы я бежал. Последнее, что я помню: это название города над зданием вокзала: «Казань». Как я очутился потом на Казанском вокзале в Москве, не помню.
— То есть вы уверены, что все это происходило в Казани? — спросил полковник.
— Уверен.
— И можете показать нам то место, где вас готовили на роль боевика?
Баскаков задумался.
— Право, не знаю… — произнес он тихо. — Хотя, пожалуй, если я сяду за руль, то от вокзала запросто найду тот дом, куда нас посылали. А уже от того дома могу найти то место, где мы жили. Оно находится в пятидесяти минутах езды…
— Этим мы займемся завтра. Продолжайте! Итак, вы не помните как оказались в Москве на Казанском вокзале.
— Совершенно верно. Себя я осознавал, но не очень четко. Единственное, что я знал наверняка: мне нужно опасаться стриженых парней в черных куртках. Три дня я прожил на этом вокзале, а потом увидел женщину. Когда я взглянул в ее глаза, то понял, что в них мое спасение. Не знаю, как я осмелился подойти к ней. Я спросил, что это за город? Она вместо ответа велела идти за ней. Я я почти ничего не понимал. Но знал, что прежде чем что-то о себе вспомнить, я должен капитально заболеть. Как только представился случай, я тут же полез в ванную, распарился и вышел на балкон. Потом я пошел на улицу в одной рубашке, побродил по пустынным местам и вдруг ясно вспомнил, как работал на ликероводочном заводе. Дальше вы знаете: я вернулся в квартиру с твердым намерением извлечь микрочип. Я запланировал вырезать его ночью, но тут неожиданно в квартиру ворвались эти парни. Нам удалось отбиться и убежать. Мы угнали машину, и моя память на автопилоте привезла нас на мою же собственную дачу. Там я нашел скальпель и вырезал микрочип, чем очень напугал Маргариту. Ну а дальше вы знаете. Мы вернулись в город и поставили машину на прежнее место.
— При этом на вашу спутницу было совершено еще одно нападение?
— Было. Но нам опять удалось отбиться и убежать.
Полковник едва заметно усмехнулся, а эксперт спросил:
— Что же стало с вашей памятью?
— Как только я вырезал микрочип, тут же почувствовал огромное облегчение. Будто пелена спала с моих глаз. В этот же вечер я вспомнил детство, двор в Сретенском переулке, своих родителей. Вспомнил, как учился в консерватории. Но окончательно все вспомнил, когда увидел жену…
Взгляд Баскакова задумчиво уперся в стол. Эксперт что-то пометил в своей записной книжке. А полковник сказал:
— Ну что ж, Антон Павлович, вы очень многое нам прояснили. Во-первых, стало ясно, откуда в феврале девяносто девятого прибыли в Москву пропавшие ранее люди. Во-вторых, теперь мы знаем, что их память блокирует внедренный под кожу микрочип. В третьих, нам стало понятно, что зомбирование людей в России поставлено на поток. Одних зомбируют для черной работы, других для убийств. Зомбированный киллер самый дешевый и самый эффективный. Если так пойдет дальше, братков скоро не будет. Их всех отстреляют киллеры с чипами во лбу. Их, видимо, уже достаточно много. При помощи только одной Сверилиной прозомбированно более двухсот человек. Я думаю, со временем мы всех их выявим и разблокируем. Но вся беда в том, что таких, как Сверилина, занимавшихся подобной работой, в России сотни. Они тоже зомбированы. Кстати, — поднял палец полковник, — теперь понятно, что смерть Сверилиной не связана с ограблением. Ей была дана установка покончить жизнь самоубийством, за то что она выболтала механизм внедрения микросхем. Отсюда понятно, кто и почему заказал Берестова. Но вот что мне по-прежнему непонятно, — вздохнул полковник, поднимая глаза на Баскакова, — за что хотели убить вас, Антон Павлович?