— Моя галлюцинация пахла тальком и одеколоном, — слова мужа Дебору не убедили. — Похоже, она только что посетила парикмахерскую. И она жевала резинку. Я абсолютно уверена, что видела привидение!
Генри рассмеялся
— Ладно, будем считать, что мы обзавелись привидением. Но ведь он вел себя мирно, не так ли? Тебя не обижал, не ругался, не распевал похабных песен. Так давай выпьем за его здоровье.
Дебора подняла указательный палец.
— Ш-ш-ш…
— А что такое?
— В гостиной кто-то есть. Я слышу голоса.
— А я — нет.
Дебора побледнела.
— Он вернулся! Господи, Генри, он вернулся!
— Ерунда. Ты посиди, а я пойду посмотрю.
— Я с тобой.
Через холл Генри первым вошел в гостиную, она — за ним. На пороге, даже не закрыв входную дверь, стояли трое: мужчина в коричневом костюме, каким его и описывала Дебора, второй мужчина, помоложе, с необычайно густыми, черными бровями, и женщина лет двадцати двух, беременная, в широком платье из зеленого шелка и белых сандалиях.
— Этот дом, думаю, вам подойдет, — говорил коротышка. — Две спальни. Электроплита. Цена — двести тридцать пять тысяч, но права владения перешли к банку. Если вы сделаете приличный первый взнос, я смогу сбить цену до двухсот.
— Послушайте, старички, — вмешался Генри, — мне кажется, тут какая-то ошибка…
Троица не обратила на него ни малейшего внимания.
— А как насчет мебели? — спросила юная жена. — Тут очень мило. Ковер во всю комнату.
— Это еще один стимул для покупки дома. Мебель полностью оплачена, но на аукционе, куда банку придется ее выставить, она не принесет много денег. Я уверен, что вы сможете приобрести всю обстановку за какие-нибудь пять тысяч. И сэкономите кругленькую сумму.
— Послушайте-ка, — Генри возвысил голос, — знать не знаю, о каком доме вы говорите, но этот не продается.
Дебора вскрикнула и выбежала в холл. Грохнула дверь черного хода. Генри рассудил, что с незваными гостями он разберется позже: прежде всего надо успокоить жену. И устремился за ней, выкрикивая ее имя.
— Я здесь, дорогой, — ответила она. Стояла Дебора на лужайке, спрятавшись за шпалерой с виноградной лозой. — Я так напугана…
— Все нормально, — успокоил ее Генри. — Волноваться не о чем. Меня только что осенило. Знаешь, в чем дело? Они глухие. Ларчик просто открывается — все трое глухие, как тетерева.
— Но они же разговаривали друг с другом.
— Естественно. Глухие читают по губам.
— Но они видели нас! Мы же находились с ними в одной комнате!
— Да нет же. Мы стояли в холле, там было темно. Они же только что вошли с улицы, с яркого света, их глаза еще не успели приспособиться. Вот они нас и не заметили
— Это привидения. Говорю тебе, привидения!
Генри поцеловал жену.
— Привидения не продают дома, любимая. И не ходят в платьях для беременных. Во всяком случае, я о таком не слышал. Ты оставайся здесь, а я пойду в дом и быстренько выпровожу их отсюда.
— Не оставляй меня! — в ужасе выкрикнула Дебора. — Я… я не говорила тебе, но в последние дни мне как-то не по себе. Дорогой, иногда мне кажется, что я схожу с ума!
— Тогда и я схожу с ума, — безмятежно улыбнулся Генри, — потому что тоже вижу твоих призраков и нисколько их не боюсь. Деб, ты же знаешь — никаких привидений не существует.
— Я иду с тобой!
— Лучше тебе остаться.
— Пожалуйста…
Они нашли троицу, вероятно, завершившую осмотр спален, на кухне. Муж соглашался, что покупка дома — удачная сделка, и говорил, что готов внести пятьдесят тысяч долларов в качестве первого взноса.
— Этот дом принадлежит мне! — Генри сорвался на крик. — Этот дом не продается!
— Я уверен, что этой суммы хватит, — кивнул риэлтер. — А поскольку закладная принадлежит банку, переоформление документов значительно упрощается.
Юная жена так обрадовалась покупке, что чуть ли не в припрыжку выбежала из кухни в гостиную, а потом на улицу. Улыбаясь, мужчины последовали за ней.
Сжав челюсти, Генри решительно двинулся на них. Риэлтор как раз переступил порог и повернулся, чтобы закрыть и запереть дверь.
— Поигрались и хватит! Теперь выслушайте меня!
Генри опустил руку на плечо коротышки.
И рука свободно прошла сквозь него.