Стас не может ей помочь. Ей никто не может помочь. Безжалостные «заказчики» ловко замели все следы. И через неделю или две снова заставят Твиксов убивать, упиваясь своей безнаказанностью и неуязвимостью.
— Ладусик, что с тобой? — спросила заглянувшая в дверь мама. — Что случилось?
— Да так… Грустно что-то… — подняла Влада от подушки зареванное лицо.
— Какая-то отчаянная у тебя грусть. Ты что, влюбилась, что ли?
— Не знаю… Сама не понимаю, — начала Влада лихорадочно искать объяснение своим слезам.
Мать села на постель, положила руку на плечо дочери.
— Этот твой Стас… Он что, посмел не влюбиться в тебя?
— Нет, не посмел… Только он некрасивый, мама! Вернее, красивый, но какой-то немужской красотой: у него «миловидное лицо», как у девочки, мне такие совершенно не нравятся. И узкоплечий, и выше меня совсем на чуть-чуть… Если идти с ним по улице — никто из девчонок на него не оглянется Наоборот, все будут смотреть на меня и губы кривить: что она в нем нашла?
— Тогда плюнь и забудь, — решительно сказала мать. — Чтобы из-за какого-то недомерка моя красавица-дочь плакала?
Влада перестала всхлипывать и посмотрела на мать.
Она что, серьезно? И это говорит человек, который чуть ли не с детства внушал ей, что главное в парне не внешность, а надежность и порядочность?
— Плюнуть-то я могу, а вот забыть… — протянула Влада, добавляя про себя «как поскользнулась в луже крови»…
— Он что, не такой, как твои прежние мальчики? — по-своему поняла ее слова мама.
— Совсем не такой, — подтвердила Влада. — Понимаешь, и Алекс, и Виталик — они, конечно, из породы «заглядеться можно». Алекс танцует бесподобно, а Виталик галантен, как галантерейный магазин. Они все знают и все умеют, причем в постели — тоже. Только я для них — красивая игрушка, средство для подтверждения собственной исключительности, и только.
— Они для тебя — тоже в чем-то подобное средство? — осторожно предположила мать.
— Ну… Наверное… Хотя Алекса я, кажется, любила. Только Стас в этом смысле — в сто раз лучше! — усмехнулась Влада. С мамой всегда так: она умеет завести разговор, от которого слезы сами собой высыхают.
— Потому что для него ты не просто исключительная, а — единственная. Не средство, а цель, так? — четко сформулировала мама то, о чем Влада лишь смутно догадывалась.
— Ну да, типа этого… Он и в постели не трахает меня, изображая Тома Круза или Ди Каприо, а… Ну… Мы как бы вместе это… грешим, — затруднилась Влада в выборе нужных слов. — Стас как бы… ну, типа исчезает, растворяется… Старается угадать, чего именно мне в данный момент хочется… И мне не стыдно ему это подсказать. И хочется самой угадать его «ора роса» — помнишь, была реклама таких колгот, упиравшая на «тайное желание»?
— Помню, — усмехнулась мать. — Я тебе не рассказывала, но папа мне их немедленно подарил. И мне пришлось догадываться, какое же тайное желание у него появилось.
— Ты догадалась?
— Скорее, допыталась.
— И какое же?
— Пусть это останется нашим с папой секретом, ладно? — тихо сказала мать, и у глаз ее собрались лучики морщинок. Влада давно уже сидела рядом с нею, прижавшись к теплому плечу.
— Вы с ним как дети, ма! Шепчетесь о чем-то без меня, скрытничаете…
— Просто мы стараемся оградить тебя от своих взрослых проблем. Придет время — у тебя появятся свои. А пока — живи, радуйся жизни. И учись хорошо, — лукаво улыбнулась мама, произнеся начало самой любимой папиной фразы с папиной же интонацией.
— Это — моя главная на сегодняшний день забота! — закончила Влада фразу вполне серьезно, зная, что если она начнет пародировать голос папы, мама рассердится.
Знала бы вот только мама, какие проблемы возникли у ее единственной дочери… И какая забота для нее стала главной…
На другой день, прямо с утра, Стас повез Владу за город. Вначале они выехали на Киевское шоссе, потом свернули на лесную дорогу и в конце концов остановились на пятачке между деревьев. Не на красивой полянке, не на берегу лесного озера, а чуть ли не в самых дебрях. Влада плотно сжала колени и приготовилась выставить вперед локти. Этот мальчишка что, решил взять ее силой? Почувствовал себя крутым парнем, подумал, что подельница теперь от него никуда не денется… Еще бы: они теперь намертво связаны друг с другом, как говорится — кровью!
Только не своей, а чужой.
— Вот, держи, — протянул ей Стас маленький пистолетик в кобуре. — Будем тренироваться.