— Сколько же вы уплатили за этот предмет? — вежливо осведомился таможенник.
— Немало… Пять с половиной тысяч долларов. — На лице иностранца изобразилась досада. — Немало…
— А знаете ли вы, сколько эта миниатюра стоит на международном рынке?
— Конечно, нет, — турист улыбнулся с подчеркнутым простодушием. Он выглядел совершеннейшим простаком, который по собственной глупости попал в нелепое положение.
Приглашенный на досмотр эксперт сказал, что на аукционах в Нью-Йорке, Лондоне или Брюсселе, такая миниатюра оценивается не менее чем в сто — сто двадцать тысяч долларов.
Миниатюру конфисковали. Срочно приехавший в аэропорт капитан Сергеев получил возможность увидеть обнаруженную пропажу и поговорить с туристом.
Однако нового он ничего не узнал. Иностранец только повторил то, что было им сказано ранее, при досмотре. Затем улетел.
Вернувшись в отдел, Сергеев собрался доложить о результатах своей встречи с туристом, однако полковника Прозоровича не было на месте. Он появился только к концу рабочего дня, но к этому времени в списке загадочных происшествий появилось еще одно.
На рассвете минувшего дня во дворе многоэтажного жилого здания, расположенного невдалеке от Центрального железнодорожного вокзала, обнаружили труп.
Молодой, лет двадцати шести, мужчина, одетый в удобный рабочий комбинезон, лежал у стены, возле самого фундамента. Предполагая, что он находится без сознания, вызвали «Скорую помощь», но прибывший на место врач определил, что человек этот мертв, смерть наступила часа полтора-два назад по причине перелома основания черепа, скорее всего вызванного падением с высоты. Следы насилия, во всяком случае, отсутствовали.
Но откуда он мог упасть?
Тщательный опрос тех, кто проживал в квартирах на всех девяти этажах, расположенных по вертикали над местом гибели неизвестного, ничего не дал. Человек этот не был знаком кому-либо из проживающих здесь, никогда ранее тут не появлялся. Упал ли он в действительности и разбился здесь, или погиб в другом месте и потом его подбросили сюда, оставалось неизвестным.
Примет чьего-либо пребывания на крыше здания тоже не обнаружили: ни следов обуви, ни отпечатков пальцев. Поисковая собака, которой дали понюхать одежду мертвеца и пустили по кровле, след не взяла. Погибший, как видно, туда не поднимался.
Однако и это было еще не все.
На девятом этаже, в квартире, окна которой выходили как раз на ту сторону, где нашли мужчину, царило смятение. Исчезла фамильная реликвия: браслет, принадлежавший когда-то великой актрисе. По ее завещанию он передавался из поколения в поколение той юной девушке, которая, следуя семейной традиции, шла на сцену. И дело было не в том, что он осыпан бриллиантами: на нем было выгравировано имя первой его владелицы, и как реликвия он обладал ценностью исключительной.
Браслет исчез бесследно, доказательств преступного похищения не было. Все двери и окна оставались в целости. Была ли между этими двумя происшествиями — обнаружением трупа и пропажей браслета — какая-либо связь, пока ответа не было.
Когда на стол капитана Сергеева легли первые документы расследования и он пошел с ними к полковнику Прозоровичу, ему по-прежнему нечего было сказать: он не знал, что может пролить свет на эти три кражи, происшедшие на протяжении сравнительно короткого времени.
— Ну а что-нибудь общее во всех этих трех ЧП имеется? а, капитан?.. Как считаешь?
Сергеев помолчал в раздумье, а затем сказал:
— Да. Кое-что, товарищ полковник, есть. Во всех трех случаях пропали вещи небольшие по объему и легкие. Это раз. Второе: каждая пропажа почему-то происходила в квартирах, расположенных на последнем этаже, на седьмом, девятом… Да вот, пожалуй, и все пока.
— И следов никаких?
— И следов никаких.
— Ага. Это, я полагаю, — тоже общее для них, а?..
Сергеев не ответил: слишком уж это неопределенная и неконкретная общность. Хотя, конечно, как посмотреть…
— Криминалистика учит, — сказал полковник
Прозорович, — что преступлений, при совершении которых не оставалось бы никаких следов, не существует. Другое дело, что мы, следственные работники, не всегда способны их обнаружить. Это — наша слабость, наш просчет. Вот ты смотри: в трех случаях исчезают вещи, как бы это сказать — одного ряда: очень ценные, легкие, малые по объему и обязательно из квартиры на высоком последнем этаже. И все эти три дома — не кирпичные, а панельные. Через дверь преступник не входил — следов нет. Через крышу или потолок тоже не пробирался, с крыши не спускался. Остается только одно: через окно.