И наконец, установить, нет ли фотографии неизвестного среди тех, на кого объявлен всесоюзной розыск. Должны же где-то его хватиться?..
Проверка отпечатков пальцев на перфокартах кое-что дала: оказалось, что эти кусочки картона побывали в руках двух человек: одним из них был сам погибший, а второй… В дактилотеке эти двое представлены не были.
Минула неделя, другая. Ни по одному из пяти пунктов ничего нового выяснить не удалось. Единственное, что смогли сказать специалисты до поводу найденных перфокарт, — ни к одной из известных им типов ЭВМ они не подходили.
А таинственные исчезновения редких произведении искусства — как и ранее, легких, небольших по объему и неизменно пропадавших из квартир, расположенных на последних этажах, не ниже седьмого (но теперь появились еще десятый и двенадцатый) и только в панельных зданиях — продолжались.
Правда, теперь уже след их ни на международных аукционах, ни в чемоданах иностранных туристов не объявлялся. Они словно бы растворились в воздухе.
Однако стало известно и другое: почти везде тщательный осмотр ниже подоконника ограбленной квартиры обнаруживал непонятные бороздки в виде пучков. И, как правило, длина их не превышала четырнадцати сантиметров. Инженеры сказали, что эти бороздки не могли быть оставлены при строительстве.
Полковник Прозорович увеличил группу поиска; вместе с капитаном Сергеевым в работу включились еще шестеро сотрудников. Но делу это не помогло: оно не продвинулось вперед ни на йоту.
— Вот что надо сделать, — предложил на одном из совещаний Прозорович, имевший крайне усталый вид, — выяснить, кто из ученых или коллекционеров, обладающих редкими и ценными произведениями искусства, проживает на последнем этаже панельных зданий. — И повторил: — Только панельных. И выяснить — оперативно.
В течение двух дней задание выполнили. Выяснились интереснейшие и неожиданные вещи. Среди предметов, которые можно было отнести к разряду редчайших и ценнейших, выявились такие, поисками которых иные крупные музеи занимались годами. Однако все, кто владел подобным имуществом, приобрели его вполне законным образом, и никаких претензий к ним предъявить было нельзя.
Но, собственно говоря, не в этом было и дело. Имея перед собой сводный список — кто есть кто, и что у кого имеется, — Сергеев на следующем совещании сказал:
— Надо сделать так, чтобы в прессе появилась информация об одном из наиболее редких предметов, например, ну-у… — Он подумал с минуту, — серебряная скульптура бога Солнца, созданная, как считают, инками в шестнадцатом столетии. Она находится… — Он назвал имя владельца.
— И что же? — спросил Прозорович. — Думаете — клюнет?.. — Он иронически усмехнулся. — Попробовать, конечно, можно, но полагаю, что похититель не глупее нас с вами!
Заметка о том, что коллекция профессора Квилишвили пополнилась замечательным произведением инкского искусства, появилась в трех газетах. За квартирой Квилишвили установили тайный надзор, но дни проходили за днями — никто на коллекцию ученого и не пытался посягать. Полковник Прозорович оказался прав: похититель не пошел на эту приманку.
А пропажи продолжались.
И тогда Сергеев предложил начать наблюдение за всеми квартирами, покушения на которые предположительно можно было ожидать. Предложение было встречено отрицательно, но потом, рассудив, руководство пришло к заключению, что иного способа помочь делу нет. В домах, расположенных напротив взятых под контроль квартир, скрытно разместились посты. Они имели в своем распоряжении сильные морские бинокли, фотоаппараты и портативные прожекторы, свет которых способен был ослепить человека на расстоянии 50–70 метров. И кроме того, микрофоны высокой чувствительности, фиксирующие звук на таком же расстоянии.
Наступила осень. Дни стали короче, вечера и ночи — темнее. Вдруг пропажи прекратились, словно бы кто-то предупредил похитителей, что им грозит опасность.
Так прошло около десяти дней.
Наблюдение за намеченными домами не приносило пока результатов. Сергеев стал уже подумывать о том, что этот прием все равно ничего не даст, как вдруг вечером с одного поста сообщили, что на доме номер 17/4 по Откидаеву проезду замечено нечто странное. Часы показывали полночь.
Капитан вместе с лейтенантом Мироненко сейчас же выехал по этому адресу. Время в пути — всего-то каких-нибудь двадцать минут — показалось Сергееву бесконечным. Столько уже сил и времени отдано поискам — и все безрезультатно, неужто сейчас улыбнулась удача?