Розовски начал понимать.
— Госпожа Юдит Хаскин с детства — вернее, с юности, с пубертатного периода — страдала психическим заболеванием, — продолжил рабби Давид. — Поначалу это была латентная форма, а после рождения первого ребенка вообще наступила релаксация, улучшение. Хотя семейный врач ожидал обратного и даже пытался отсоветовать ей рожать. К счастью, все обошлось. Во всяком случае, так полагали… Все это мне рассказал отец после того, как познакомился с госпожой Хаскин. Он встретился с ее семейным врачом — тот уже на пенсии, но отец сумел разыскать его. Что же произошло в действительности? По какой-то причине, разумеется, связанной с ужасной смертью мужа, Иоэля Хаскина, заболевание внезапно обострилось. Произошло то, что в обыденном языке называется раздвоением личности, понимаете? Временами она начала ощущать себя собственным умершим мужем. А поскольку госпожа Хаскин выросла в семье, с одной стороны, религиозной, а с другой — не весьма образованной, то есть достаточно суеверной, то эти психические симптомы она расценила как вселение в ее тело души покойного мужа.
— Вы хотите сказать, что это, — кивнул на погасший экран Натаниэль, — не изгнание диббука…
— …а сеанс психотерапии, — закончил рабби Давид. — Да, именно так. Вернее, часть сеанса. Достаточно серьезную работу мы — я и отец — провели ранее, тет-а-тет с больной. Ну и после этого рабби Элиэзер провел несколько сеансов лечебного гипноза.
— Вы ей объяснили, что с ней происходило на самом деле? — спросил Натаниэль.
— Что вы, упаси Боже! — всплеснул руками раввин. — Сами посудите: если человек вбил себе в голову, что он одержим грешным духом, а вы понимаете, что это психическое расстройство, у вас есть два пути. Либо вы отмахиваетесь от его объяснений и заявляете: «Не морочь голову, никакая чужая душа в тебя не вселялась, ты просто ненормальный, но это ничего, я тебя вылечу». Либо говорите: «Ты совершенно прав, в тебя вселился злой дух, это очень опасно, но не волнуйся, я — раввин и я его изгоню. Для этого тебе придется пройти через процедуру изгнания диббука, давай-ка начнем к ней готовиться». Как вы полагаете, в каком случае лечение окажется эффективнее?
— Да, — задумчиво произнес Розовски. — Понимаю.
Господин Каплан посмотрел на часы и с виноватым видом обратился к детективу:
— Извините, у меня больше нет времени. С минуты на минуту вернутся все домашние, и у нас начнется настоящее вавилонское столпотворение. Может быть, продолжим наш разговор завтра?
Натаниэль поднялся.
— Да, конечно, я больше вас не задержу. Мне нужно переварить то, что я узнал. Большое спасибо. А могу ли я взять кассету? Я бы хотел просмотреть дома еще раз.
— Конечно! У нас есть несколько копий! Вот, пожалуйста. — Господин Каплан снял с полки вторую кассету и протянул ее детективу. — Знаете что, я вам дам еще вырезку из газеты «Шаар», там довольно подробно изложена, так сказать, предыстория происшествия.
Возвращаясь из Кфар-Барух, Розовски угодил в пробку на перекрестке Бейт-Даган, когда до центра Тель-Авива оставалось минут пятнадцать-двадцать езды. Он тут же вспомнил о двух вещах: во-первых, о своей нелюбви к автомобилям и, во-вторых, о творчестве замечательного аргентинского писателя Хулио Кортасара. Когда-то, еще в СССР, Розовски прочитал рассказ «Южное шоссе», в котором рассказывалось о складывающихся мистическим образом отношениях между недавно еще незнакомыми людьми, волею случая или судьбы оказавшимися бок о бок в бесконечной дорожной пробке.
Темперамент израильский очевидно близок к латиноамериканскому, и потому описанная Кортасаром ситуация была удивительно узнаваема. Водители двух маршруток, стоявших впереди Натаниэля, немедленно затеяли оживленный разговор. Прислушавшись к неподражаемой смеси иврита, русского и грузинского языков, Розовски убедился, что речь шла о предстоящей свадьбе какого-то Шоша, оказавшегося родственником обоих водителей.
Самые нетерпеливые водители пытались отыскать какой-нибудь просвет в бесконечных рядах застывших автомобилей. Некоторым это удавалось, и они радостно устремлялись туда, но уже через несколько мгновений вновь останавливались, так что их попытки создавали всего лишь иллюзию изменений.
Какой-то мотоциклист вдруг развернулся, пересек шоссе, лавируя между машинами, картинно перелетел через невысокий бордюр на узкую объездную дорогу, шедшую параллельно основной, и гордо рванул вперед. Его примеру тут же последовали еще десяток собратьев в одинаковых черных шлемах со щитками. Но уже через мгновение их движение замедлилось, а еще минуту спустя они превратились в уменьшенное подобие основного потока — с той лишь разницей, что новый поток уже образовался и состоял исключительно из двухколесного транспорта.