— Очень предусмотрительно, — ехидно заметил Маркин. — У твоего Фельдмана способностей к ясновидению до этого не замечалось?
— Он такой же мой, как и твой, — сказал Натаниэль. — Насчет ясновидения сказать не могу, но то, что у Арье интуиция прямо скажем звериная — в этом готов поклясться… Так на чем мы остановились? Да, на подозрении, закравшемся в невинную душу страдальца Пеле. Арье клянется, что не имел никакого отношения ни к аресту своего друга, ни к ликвидации конторы. Сам он тогда же поинтересовался у Даниэля: а куда это запропастился Дов, третий дружок? Чем привел Пеле в настоящее исступление. Почему-то тот доверял неизвестному нам Дову больше, чем другу детства Арье Фельдману, и вопрос — как полагает Арье, вполне законный — окончательно укрепил его почему-то в подозрениях. Словом, в полном разрыве бывших соучастников Фельдман винит себя: надо же было задавать такие вопросы на единственном свидании в АбуКабире! Нервный от пребывания за решеткой, Пеле немедленно заподозрил друга своего безоблачного детства в предательстве.
— Да уж, — Маркин хмыкнул. — По-моему, Цедек совсем не нервный, наоборот. Нервный бы пришиб этого Фельдмана на месте… Ах да, Пеле же у нас слабосильный. Ну, табуреткой бы по голове дал.
— Вот-вот. Ладно, дело прошлое, может, народ тогда был поделикатнее. Еще раз повторяю: Фельдман клянется, что не имеет отношения к аресту Пеле и, тем более, к наркотикам, обнаруженным в кармане Цедека. В то же время из его слов выходит, что Пеле начал баловаться дурью только после освобождения. Значит, кто-то подбросил ему этот порошочек. Арье намекает, что это дело рук полицейских. Его право, но я бы скорее заподозрил кого-то из друзей. И, поскольку Арье отрицает свое участие, а я ему верю, остается один: некий Дов, участвовавший в операции по изъятию денег у излишне щепетильных владельцев «Мигдалей-кесеф». Но о нем Фельдман не знает ничего.
Маркин в задумчивости пыхтел трубкой.
— А что фирма? — спросил он. — Двести тысяч? Нашлись?
— Представь себе, нет, — ответил Натаниэль. — Выйдя из тюрьмы, Дани Цедек мало походил на графа Монте-Кристо. Скорее на простака, ободранного как липка… Вообще-то, — размышляя, произнес Розовски, — мелькнула в рассказе Фельдмана любопытная деталь. Насчет какой-то романтической истории Цедека. То ли невеста не дождалась его из тюрьмы, то ли не захотела иметь ничего общего с уголовником. В общем, по утверждению Арье, этот разрыв с женщиной и был истинной причиной, по которой Пеле быстро покатился по наклонной плоскости.
Маркин сказал:
— Предположим, стряслось что-то между Пеле и Довом или Пеле и тем же Фельдманом. Предположим, была у него любовная трагедия и все такое. Я готов предположить даже, что это как-то повлияло на его дальнейшую судьбу. Ну и что? Дальше-то что? При чем тут история двадцатилетней давности…
— Восемнадцатилетней, — поправил Натаниэль.
— Восемнадцатилетней. При чем тут та давняя история и два убийства — раввина и самого Пеле?
— Я просто пытаюсь определить, что же мы знаем о Даниэле Цедеке, нашем объекте, — пояснил Розовски. — После первой отсидки жизнь Пеле превращается в нудную и малоинтересную цепочку мелких правонарушений — в однообразную, временами почти нищую жизнь. Иногда эта цепочка прерывается арестами, небольшими сроками. И за восемнадцать лет произошли только два по-настоящему нетривиальных события. — Натаниэль соизволил наконец взглянуть на внимательно слушавшего помощника. — Вернее, два узла событий. Первый — история аферы с «Мигдалей-кесеф» и обстоятельства первого его ареста. И второй — убийство рабби Элиэзера, обвинение в этом убийстве Пеле и его собственная страшная смерть… Клубок страстей, верно? И тогда, восемнадцать лет назад — тоже клубок страстей. А это значит, что у меня есть, по крайней мере, психологические основания для попытки рассмотреть эти два явления внимательнее на предмет выявления между ними какой-то связи… Так, ну а у тебя что-нибудь прояснилось? — спросил он.
— Прояснилось, — ответил Маркин. — Кое-что. Пока ты шляешься по кабакам, я занимаюсь черновой работой.
— И это справедливо, — заметил Натаниэль. — Все-таки, начальник — я, а не ты. Так что валяй, докладывай, чем твоя черновая работа завершилась.
— Ну, во-первых, вот копия протокола дорожной полиции от четырнадцатого мая прошлого года, — начал Маркин. — На углу улиц Литани и Симтат-а-Лемон совершен наезд на господина Йоэля Хаскина. От полученных в результате этого травм господин Хаскин скончался по дороге в больницу. Сразу после наезда он ненадолго пришел в себя и сообщил, как тут сказано, марку и цвет машины, совершившей наезд. По его словам, он был сбит машиной марки «Шкода-Фелиция». После происшествия автомобиль с места наезда скрылся. Был объявлен розыск, но машину найти не удалось. Согласно медицинской экспертизе, характер травм…