Маркин растерялся.
— Ч-черт… — Это соображение не приходило ему в голову. — А ведь верно. Аврами говорит, когда она пришла в кафе, Дани уже сидел за столиком. Увидел ее, подошел, а дама эта едва не пустилась со всех ног. Будто даже испугалась. Но, правда, он ее удержал, что-то сказал, и она осталась…
— Саша, — сказал Натаниэль, — а тебе не кажется, что неизвестная женщина запросто может оказаться той самой невестой Цедека, бросившей его восемнадцать лет назад, когда Пеле впервые угодил за решетку? Я тебе рассказывал об этой истории полчаса назад.
Утро началось с торжественного явления красавицы Офры на пороге кабинета начальника. Натаниэль как раз пытался привести в последовательную цепочку мысли, возникшие после ночного просмотра видеокассеты.
— Ну? Я могу войти? Или мне так и стоять на пороге? — вызывающе спросила Офра.
— Входи, разумеется, входи, — заторопился Натаниэль. — Проходи, садись. Насколько я могу понять, ты — со щитом?
— С чем? — возмутилась Офра. — С каким еще щитом? Я с информацией! За которой ты меня посылал. Так что? Начинать? — Она уселась в кресло. — Или как?
— Со щитом — это такая поговорка, — пояснил Розовски. — Древнегреческая. Со щитом или на щите. То есть — либо победа, либо героическая смерть. Так что? Победа?
— Ну, я не знаю, — ответила Офра. — Сам решай. Значит, так. — Она расстегнула сумочку и извлекла оттуда ворох бумаг официального вида. — Пришлось сделать на компьютере, — ворчливо пояснила она, видя удивленное лицо Натаниэля. — Я же как-никак представилась официальным лицом. Представителем счетно-статистического управления.
— Офра, — искренне восхитился Натаниэль, — если бы тамошние чиновники увидели твои анкеты, они бы удавились от зависти. У них никогда не было ничего подобного, можешь не сомневаться.
— Ладно, ладно. Знаем мы цену твоим похвалам. В общем, слушай. Госпожа Юдит Хаскин, тридцати восьми лет, вдова. Шестеро детей. Старшему сыну, Игалю, восемнадцать. Младшему, Ювалю, четыре года. Еще есть шестилетняя дочь Наама, сыновья Бени и Шош, соответственно восьми и двенадцати лет. Живут в Тель-Авиве, в районе Кфар-Барух, на улице Бен-Цион. Родители умерли несколько лет назад. У нее есть старший брат. Живет отдельно. Нынешнюю квартиру получили от «Амидара», как многодетная семья, да плюс инвалидность самой Юдит. Там, насколько я поняла, целый букет заболеваний, в основном, нервного характера. Плюс психическое, — добавила Офра. — Ну, это ты сам знаешь. Так что инвалидность у нее — восемьдесят пять процентов. Тут, между прочим, я чуть не прокололась. Я ведь представилась социальным работников. И вдруг оказалось, что я не знаю процент инвалидности женщины, которую явилась навестить… Ну вот. Живут они, прямо скажем, без роскоши. Дом старый, квартира четырехкомнатная, давно не ремонтировалась.
— Когда они получили там квартиру? — спросил Натаниэль.
— Совсем недавно. Полтора года назад.
— А где жили раньше?
— В Тель-Авиве, в районе «а-Тиква». По-моему, ничуть не лучше Кфар-Барух. А может быть, даже хуже. Но вот в «а-Тиква» они приехали из-за границы.
Розовски удивленно поднял брови.
— Из-за границы? — переспросил он. — Они что, репатрианты?
— Нет, просто прожили что-то около пятнадцати лет в Италии. Уехали сразу после свадьбы. Она, ее муж и старший брат. Госпожа Хаскин сказала, что муж там неплохо работал, кажется, в авторемонтной мастерской. Хозяином там тоже был израильтянин, но потом он мастерскую продал и подался в Штаты. С новым хозяином, итальянцем, муж Юдит не нашел общего языка. Они решили вернуться в Израиль. Здесь у них тоже не сложилось. По ее словам, муж начал пить, чем дальше, тем больше. Вел себя ужасно. Продавал вещи из дома, избивал ее и детей, особенно старшего сына, Игаля. И в конце концов попал под машину. Восемь месяцев назад. Кстати, — сказала Офра, — если судить по детям, то, по-моему, девочка явно отстает в умственном развитии. Ну вот. Что еще? Да! — вспомнила она. — Юдит жаловалась на раввинатский суд.
— Почему?
— В свое время Юдит настояла на том, чтобы у них с мужем были раздельные банковские счета. Это вполне понятно, — заметила Офра. — Из ее рассказов следует, что бюджет семьи базировался на ее пособии по инвалидности, пособии на малолетних детей плюс периодических подарках от брата Юдит. Старший сын с шестнадцати лет подрабатывал, но Юдит его денег не брала — парень должен был когда-никогда и в кафе сходить, и на дискотеку. Правда, и тут ему подкидывал на карманные расходы дядюшка. Я так поняла, тот достаточно зажиточный человек… Да, так вот: чтобы муж не пропивал и не прогуливал с дружками ее пособие, Юдит и потребовала разделить счета. После смерти мужа она обратилась в суд с просьбой о закрытии его счета и о переводе денег с него на ее счет. Банк прислал уведомление о том, что этот вопрос должен быть решен раввинатом.