— Понимаете, она испытывала чувство вины перед погибшим. В первую очередь, за то, что не рассказала полиции о том, чему стала свидетельницей. Фактически скрыла, — объяснил рабби Давид, не замечая, что как раз Натаниэль, обнаруживший все это, не нуждается в особых объяснениях. — Сильнейшее эмоциональное воздействие. В то же время ее тайна требовала выхода. В конце концов, Супер-Эго — подсознание — как бы создало Аль-тер-Эго — второе «Я» госпожи Хаскиной, оформившееся в ее восприятии как вернувшаяся душа покойного мужа. Госпожа Хаскин в бреду выкрикивала слова, казавшиеся бессмысленными и бессвязными…
— Да-да, — подхватил Розовски, — насчет смерти и убийства, насчет родной крови и родных рук. Если все это расставить по местам, мы получаем сообщение о том, что Йоэль Хаскин принял смерть от собственного родственника!
— Я этого не заметил, — признался рабби Давид. — И ведь я знал, что она была свидетельницей гибели мужа. Но мне все это казалось бредом! А на самом деле, это вполне четкие указания госпожи Хаскин, то, что она всячески старалась забыть, от чего поставила нечто вроде психологического блока. Она более всего боялась, чтобы ее подозрения в адрес ближайшего родственника не стали достоянием других. Но в результате случайной телевизионной провокации произошел надлом! Слом психологического барьера! И она начала рассказывать о происшедшем, о том, что видела собственными глазами — в бессвязной форме, в форме бреда, во время обострения ее психического заболевания… — Он остановился. — И ведь правда, я только сейчас сообразил: диббук — то есть второе, тщательно подавлявшееся второе «Я» Юдит Хаскин указывает как на виновника именно на родственника, на родного брата! Видимо, она узнала машину. Блестящая догадка, господин Розовски! — с уважением сказал он. — Ее следует описать и опубликовать. И я непременно это сделаю. С вашего, разумеется, согласия.
Натаниэль тут же не без удовольствия представил свое имя в солидном медицинском журнале, но постарался отогнать соблазнительное видение.
— Не буду повторять то, что вы уже знаете, — продолжил он. — Приступ Юдит всколыхнул эту историю. Рабби Элиэзер, судя по всему, сделал правильные выводы относительно причин обострения. Особенно если учесть, что он провел еще и несколько сеансов гипноза с Юдит. В тот злосчастный вечер он собирался встретиться с Игалем… — Тут Розовски на мгновение прервался и вопросительно взглянул на инспектора.
— Да, — кивнул Ронен Алон. — Я уже спрашивал парня. Он действительно собирался встретиться в тот вечер с раввином. По словам Игаля., у рабби Элиэзера были для него очень важные сведения. Игаль даже договорился с напарником, чтобы тот вышел в ночь, поработал за него. Но, по словам Игаля, в последний момент напарник отказался выйти. Сказал, что у него кто-то там заболел, что он едет в больницу. Игаль сказал, что напарник предупредил не его лично, а позвонил домой, где в тот момент находился Дов Ливни. Вот дядя и передал Игалю, чтобы тот отменил встречу с раввином.
— Он отменил?
— Через дядю, — с невеселой усмешкой ответил инспектор. — И напарник ничего не отменял, мы проверили. Это Игаль, как он утверждает, передумал.
— И об этом он тоже узнал от дяди, — подхватил Розовски. — Все понятно. Узнав от ничего не подозревающего Игаля о предстоящей встрече, он постарался сделать так, чтобы встреча не состоялась. Ибо он был единственным, кроме рабби Элиэзера, из присутствующих на церемонии экзорцизма, кто понял истинный смысл сказанного «диббуком», то бишь — его собственной сестрой. Вернее, встреча состоялась, но не между раввином и Игалем, а между ним и раввином. Результат этой встречи нам, увы, хорошо известен. Дождавшись, когда раввин вошел в синагогу, Ливни пробрался туда же через окно в соседнем здании. Вы осмотрели рамы? — спросил он инспектора. — Обратили внимание, что крепления недавно меняли? Это сделал Ливни в тот вечер. Что, в конечном итоге, его погубило, — добавил Натаниэль, мгновенно помрачнев.
— Зато спасло тебя, — заметила Офра.
— Это верно. — Розовски поправил шейный платок, скрывавший следы от железной хватки убийцы. — Так вот, понимая, что его могут увидеть после совершения преступления — а вернуться тем же путем, то есть через окно, он не мог, — Дов Ливни оделся в черный сюртук и широкополую шляпу. Они с рабби Элиэзером были примерно одного роста и сложения. Затем постарался сымитировать ограбление — взломал один из шкафов и похитил первый попавшийся свиток, после чего разбросал книги, стоявшие на стеллажах.