Вперед, с весельем и отвагой…
Вперед!
Через общих знакомых я отыскал телефон Чижика и позвонил ему.
Жена сказала, что Костя пропал месяца полтора назад. Уехал на дачу — и не вернулся.
Я спросил, не оставил ли Костя на даче старомодную тетрадь в зеленом дерматиновом переплете.
Жена ответила, что на дачу приезжал следователь, все тщательно осмотрел, но кроме остатков продуктов ничего не нашел.
Я спросил, как фамилия следователя.
Как я и думал, это был Артемьев.
Я посоветовал жене заглянуть в ящик, где Костя хранил инструменты, и положил трубку.
Трудно сказать, где теперь зеленая тетрадь. Еще труднее предположить, где теперь Костя.
Я долго не мог решить, что мне следует делать с той тетрадью, которую мне прислал Чижик. Но потом решил, что он для того мне ее и прислал, чтобы я опубликовал написанный им текст — хотя бы в виде фантастической повести.
Некоторое время я колебался. А вдруг публиковать такой текст нельзя? Вдруг при попытке вогнать его в компьютер со мною тоже случится какая-нибудь непоняточка? Но потом понял: все как раз наоборот. Вот если со мной — или с тем, кто прочитает написанный Костей текст и поверит в его правдивость — что-нибудь случится, это и будет доказательством истинности написанного.
Это привлечет к тексту внимание.
Его начнут искать и читать, воображая, что рискуют при этом если не жизнью, то рассудком.
Идея, подобно семечку, упавшему в чернозем, начнет прорастать в массах.
И у Хозяина Интерфейса появятся проблемы.
Поэтому ничего такого не произойдет. Я спокойно наберу — уже набрал! — весь текст, допишу эпилог, и повесть опубликуют, допустим, в «Искателе». Она благополучно затеряется среди тысяч других фантастических повестей. И Хозяин Интерфейса будет спать спокойно. Никто не поверит словам Кости, никто не попытается разобраться в Интерфейсе и тем более перехватить или уничтожить его.
А если и попытается, то угодит в первую же ловушку.
И все на этом кончится, по существу не начавшись.
Но если уцелела зеленая тетрадь Гордея… Если кто-то прочитает ее, постарается сделать еще один шаг по Пути, с которого нельзя сойти, и передаст тетрадь следующему…
Тогда у нас у всех появится призрачная, как отблеск Истины, Надежда.
Рудольф ВЧЕРАШНИЙ
ЗАГАДКА МАРКЕТИНГА
Специалисты-маркетологи недоуменно скребли макушки над непонятной, не поддающейся законам маркетинга загадкой: в городе в один миг были раскуплены все допотопные секундомеры.
Электронные устройства, пришедшие на смену механическим, это здорово. Всякие там фотофиниши, компьютерная фиксация и тому подобные тонкости и удобства. Но часто и старые, привычные механические измерительные приборы бывают востребованы. Например, возьмите секундомеры. Современная электроника выдаст вам результат измерения времени с точностью до миллисекунд и практически мгновенно. И, вместе с тем, трудно себе представить тренера или преподавателя физкультуры во время занятий без висящего на шее на длинной цепочке стрелочного секундомера. Поэтому когда у тренера по легкой атлетике Моисеева сломался секундомер, он оказался в положении врача без стетоскопа, художника без кисти. Однако, отправившись в магазин за покупкой нового прибора, Моисеев обнаружил их полное отсутствие в торговых точках. Тренер был расстроен и не мог понять, в чем дело. Вроде бы времена дефицитов прошли, а вот на тебе. А дело было в следующем.
В некотором киоске с оригинальным, как конструкция табуретки, названием «Тысяча мелочей» продавали всякую всячину. От пластиковых зубочисток до регуляторов количества свеклы в борще с программным управлением. В общем, в несоответствии с названием, всего продавалось значительно более тысячи мелочей. И среди прочей дребедени за стеклянной открывающейся форточкой, на стене, служившей витриной, красовался круглый предмет с циферблатом и стрелками на длинной тонкой металлической цепочке. Назывался он не часами, не секундомером, а почему-то — хронометром. Почему именно так, трудно сказать. Может, потому, что это мудреное, хотя и безусловно правильное с научной точки зрения слово было единственным результатом незаконченного среднего образования владельца киоска или по какой другой причине — неизвестно, но — хронометр.