— Смотрите, что на них!
Перенесись житель двадцатого века на машине времени к этому войску, насмешливая фраза златокудрого парня прозвучала бы для его уха как «Зри, шта на нь!». И увидел бы наш современник, что укутаны эти чужеземные всадники с головы до пят: шлемы их были похожи на шар (сделанный, по всей видимости, из тыквы, покрытой сверху толстым слоем кожи — проку от такого шлема никакого, зато вид необычный), прикрывающие корпус платья ниспадали волнообразными складками, а ноги прятались в широкие куски ткани — каждая нога была обернута, от пяток до ягодиц. Налетел внезапный порыв ветра, и одежда врагов раздулась, приняв шарообразную форму. Со стороны это выглядело настолько забавным, что Велесовы дети на миг потеряли голову от смеха.
— Шта на нь! Шта на нь! — хлопая себя руками по обнаженным бедрам, с хохотом кричали они.
А Коназ вдруг поднял руку, чтоб воцарилась тишина, и объявил:
— Напялили шарии и решили, что арии! Это мы — арии! Мы — пахари-сеятели! Мы — правнуки Солнца, чей ослепительный лик бьется на ветру на наших стягах! Они же, — обвинительным жестом он снова указал на чужаков, — лгуны, рядящиеся в ариев!
— Гляньте-ка! — с легким приседом шваркнул себя лапищами по коленкам тот, что первым крикнул «шта на нь!». — Шар — и в ары!
— Шары вары! — подхватили его соратники. — Шары вары!
А кто-то из задних рядов, не расслышав как следует, закричал:
— Вары вары! Вар… ик!.. вары!
Вождь не понял, почему, но последнее вошло в-его сознание, будто в плоть и кровь. И когда рассерженные посланцы, с размаху всадив в землю перед войском врагов огромную пику, ускакали к своим, Коназ поднялся на стременах повыше, выхватил из ножен длинный блестящий меч предков, направил его в сторону неприятельской армии и зычно призвал:
— Правнуки Солнца, или как его называли далекие предки, Ра! На варваров-шарваров вперед!
И, словно позабыв древний тайный запрет, распевно прокричал:
С нами Ра-а-а-а! У Ра-а-а-а!
Спустя тысячи лет от этого древнего боевого клича-заклинания произошло слово «урякша, урагх». Оно закрепилось в наречии восточных детей солнца, узкоглазых, смуглых и плосколицых.
И вот пробирающее до костей «Ура!» вновь, как и в стародавние времена, прогремело над степью. Наклонив страшные копья, пахари-арии широкими шагами двинулись навстречу лжеариям-варварам. И едва вражья конница, неуклонно ускоряющая бег, достигла расстояния полета стрелы, сыны Велеса бросили наземь копья, отработанными движениями выхватили из-за спин и вскинули тугие луки, мгновенно наложили на тетивы стрелы. Лишь на миг опередили они закутанных в шарообразную одежду лжеариев, а урон нанесли им потрясающий. Эх, если б не пришло их на земли сынов Велеса так много. Если бы не было у них столько могучих коней…
…В сумерках заката златокудрые голоногие парни уходили из степи, унося на плечах раненых и убитых. Шарваров-варваров погибло гораздо больше — каждый правнук Ра смертельно поразил стрелой, копьем или мечом как минимум двоих. А их приходилось трое, четверо, а то и пятеро на одного.
Весь израненный, Вождь шел пешком (коня из-за тяжких ран пришлось добить) и угрюмо молчал. Он знал: его племени придется уходить на север, через черные болота и мрачные леса. Туда, где часто льют дожди, а воздух время от времени становится настолько холодным, что вода поверху в реках затвердевает, а капли дождя превращаются в студеный пух.
Старцы говорили, будто в реках и озерах тех краев не переловить вкусной рыбы, а в лесных чащах — не перебить разной дичи. Племя там, несомненно, приспособится. Но вот какой ценой?
Об этом никто не знал…
На новом месте еды действительно оказалось вдоволь. На прогалинах между чащами можно было распахивать землю, чтобы засеивать ее злаками. Главное, опасные в открытой степи, конные варвары боялись заезжать в лес. Да и в степях северной страны эти возомнившие себя наследниками давно погибших исполинов, умевших летать по небу быстрее и выше птиц, эти укутанные в разноцветное тряпье смуглолицые всадники появлялись исключительно в теплое время года. И незадолго до появления первых белых «мух» их шатры словно испарялись. На душе Вождя сразу становилось легко. Вот только ноги начинали упорно мерзнуть, как ни пытались их согревать. В начале же и конце лета обнаженные ноги распухали от укусов комаров и мошек, слепней и оводов. И однажды Вождь не выдержал. Как-то осенью, когда варвары сделались вялыми, неосторожными и собирались уже сворачивать шатры, в одну из ночей Вождь лично подкараулил пошедшего до ветру степняка, оглушил его кулачищем, связал, взвалил на круп коня и был таков.