Но Келлер всячески отрицал, что убил и Янга тоже. По его словам, после убийства Макникола молодой человек покончил с собой, проглотив какой-то белый порошок.
А на суде Келлер и вовсе отказался от своих показаний, заявив, что они были даны под давлением следователей. К тому же, ему чертовски повезло с адвокатами. Ловкие пройдохи сумели убедить присяжных, что Келлер стал жертвой козней своего зловредного племянника Эла Янга. В итоге Келлер отделался десятью годами тюрьмы за убийство при смягчающих обстоятельствах. В тюрьме он вел себя примерно, ударился в богословие, вызубрил Священное писание и даже стал преподавать закон Божий сокамерникам. Жена развелась с ним, но это не обескуражило старого мошенника, и он начал обхаживать тюремного психолога Дженни Флэнэгэн. Сумев обмануть и ее, Келлер добился того, что Дженни начала ходатайствовать о его досрочном освобождении. В 1924 году, отсидев 8 лет, Келлер вышел на волю. На другой день он женился на Дженни, и она нашла ему место ночного сторожа в банке зерновой биржи. Келлер проработал там около года и был на хорошем счету.
20 декабря 1925 года в центре Филадельфии какой-то человек с объемистым мешком в руках остановил такси и потребовал отвезти его на вокзал.
— Быстрее, быстрее! — то и дело подгонял он водителя.
Внезапно с заднего сиденья донеслись сдавленные хрипы, потом наступила тишина. Встревоженный водитель обернулся и увидел, что его пассажир, будто куль, лежит на сиденье. Спешно прибывший врач констатировал смерть от инфаркта, а полицейские без труда опознали в усопшем знаменитого мошенника Эдварда Келлера. Рядом с. ним на полу такси валялся мешок с маркировкой «Банк зерновой биржи», а в нем — 90 тысяч долларов в новеньких хрустящих купюрах. Воришка остался верен себе до последнего вздоха.
Андрей ШАРОВ
КТО ПОБЕДИЛ
НЕПОБЕДИМУЮ АРМАДУ
Приказ Филиппа II Испанского поверг герцога в уныние. 9 февраля 1588 года скончался маркиз Санта-Круз, и король поручил герцогу возглавить военный поход на Англию. Тот неохотно принял командование, о чем сообщил своему правителю письмом, присовокупив к выражениям признательности и многочисленные жалобы. «Здоровье мое не годится для такого похода, а по скромному своему опыту мореплавателя знаю я, что на корабле всегда простужаюсь и страдаю морской болезнью. И, поскольку флотоводец и воин я неискушенный, то думаю, что не следует мне возглавлять столь важное предприятие».
Но разве можно противиться воле короля? Верный долгу дон Алонсо де Гусман эль-Буэно, герцог Медина-Сидония, принял командование флотом. Ревностный католик, представитель древнего знатного рода, он понимал, что выбора нет. Покинув уютный и роскошный дом на юге Испании, герцог поспешил в Лиссабон, где его уже ждала эскадра. В связи со смертью маркиза лихорадочные приготовления к отплытию были приостановлены, и теперь Медине-Сидонии предстояло совершить подвиг, достойный Геракла, и навести порядок в лиссабонском порту, где царил сущий кавардак.
Не совсем понятно, как это ему удалось, но герцог справился со своей задачей и 25 апреля торжественно вошел в кафедральный собор, чтобы принять боевое знамя с гербом Испании и ликами Христа и Девы Марии. На вымпеле красовался девиз экспедиции: «Встань за наше дело, Господь».
Для испанцев это была священная война, которую нельзя не выиграть, хотя Англия располагала более ходкими кораблями, лучшими пушками и гораздо более искусными моряками. Поэтому, когда одного из высших офицеров герцога спросили, чем объясняется его уверенность в победе, он ответил: «Все очень просто: мы отстаиваем богоугодное дело».
Столкновение двух великих держав назревало уже лет тридцать, с тех самых пор, как в 1558 году Елизавета I Английская унаследовала престол от своей сводной сестры Марии. Их отец, Генрих VIII, рассорился с католической церковью, когда та не разрешила ему развестись с матерью Марии, Екатериной Арагонской, и жениться на Анне Болейн, матери Елизаветы. Итогом этих неурядиц личного свойства стало учреждение англиканской церкви. Во время своего короткого правления королева Мария предприняла попытку возродить католицизм в Англии и сочеталась браком с наследником испанского престола, впоследствии ставшим королем Филиппом II. Но после смерти Марии корона перешла к Елизавете, которая обладала не менее сильной волей и была полна решимости всячески поддерживать свою религию — протестантство. С точки зрения ревностного католика Филиппа, ее убеждения были просто-напросто ересью.