Доктор Маккинстри был абсолютно уверен, что на улице больше никого не было. Пешеход торопился. Маккинстри свернул к своему дому, но не успел сделать и двух шагов, как услышал несколько выстрелов. Два или три, точно сказать он не мог.
Кроме этих выстрелов и ужасного шума дождя, никаких других звуков не было — ни криков о помощи, ни стонов раненого. Доктор Маккинстри сразу же почувствовал, что произошло что-то ужасное. Он остолбенел от страха.
Затем заурчал стартер, заработал мотор, и мимо него промчался темный силуэт автомобиля.
— Машина, видимо, стояла в конце улицы. Фары у нее были погашены и зажглись, только когда она заворачивала за угол. Она прошла всего в десяти футах от меня, но сколько в ней было человек, я не заметил. Почему-то, однако, у меня возникло впечатление, что их было не менее двух, — устало произнес старый священник. — Я попытался взять себя в руки и подумал, что следует запомнить номер машины. Я чувствовал, что это может оказаться важным, но было слишком темно. Возможно, впрочем, я был недостаточно проворен.
— Может быть, вам удалось запомнить хотя бы одну цифру номера? — с надеждой спросил Кунц.
— Нет. Единственное, что я помню, — ужасный рев мотора. И в голове у меня пронеслось: «Их рычание будет как рык льва. И будут они рычать, как молодые львы». Боюсь, что все остальное стерлось из моей памяти.
— Нам не в чем вас упрекнуть, сэр, — вздохнув, произнес Хинкл. — А вы не заметили, какой марки был автомобиль?
— Я не разбираюсь в машинах.
Кунц взглянул на Шелли.
— Вы заметили эту машину. Вы не могли бы назвать ее марку?
Девушка мучительно пыталась вспомнить.
— Нет, сэр. Правда, помню, что это был седан старой модели, когда еще не ставили хвостовых крылышек. Припоминаю, что он был грязно-голубого цвета. Ну, наверное, знаете, что происходит с синей краской, если ее периодически не обновлять.
— Окисление, — пробормотал Дарвин Карлисл.
— Ну что ж, запомнил, — холодно бросил ему Хинкл. — Вы вдвоем стояли у подъезда дома мисс Паркинсон. Это номер 4770 по Френчик-вей, рядом с домом доктора Маккинстри. Так?
— Да, сэр. Я стояла лицом к улице, а Дарвин — к дому. Вот почему он видел меньше меня, — пояснила Шелли.
— Тем не менее, ему известно, что краска окислилась, — съехидничал Хинкл. — Интересно, почему вы смотрели на улицу, а он — нет?
— Мы… мы целовались, — опустив глаза, тихо произнесла девушка. — Это вы тоже обязаны заносить в протокол?
— Конечно, нет, — произнес Кунц. — Вы не помните, сколько слышали выстрелов?
— Нет, сэр. Их было два, три, а может быть, и четыре.
— А вы не помните, сколько человек было в автомобиле?
— Нет, сэр, но точно не меньше двух.
— И вы, и святой отец это заметили. Несколько быстрых выстрелов вряд ли дело рук одного человека, — сказал Хинкл. — Иными словами, никто из вас не может ничего добавить к сказанному ранее.
Все три свидетеля покачали головами.
— А какие машины у задержанных? — спросил Дарвин Карлисл. — Если у одного из них — седан старой марки…
— У них вообще нет машин, — прервал его Хинкл. — Ни у одного из них. Ни окислившихся, ни каких-либо иных. Они нас провели и прекрасно это знают. Вот что не дает мне покоя!
В комнате вновь повисла гнетущая тишина. Пятеро человек безуспешно пытались решить возникшую проблему.
Затем доктор Маккинстри нарушил молчание и сожалеющим тоном пробормотал:
— Прошу прощения, но мне кажется, что мы не смогли дать вам ключ к разгадке. Так?
— Это не ваша вина, святой отец, — успокаивающе произнес Хинкл. — По крайней мере, мы теперь твердо знаем, что это преступление — дело рук не одного человека. Но сколько лиц было в нем завешано? Двое, трое или все четверо? Вот чего мы не знаем!
— И каждый из них будет молчать? — спросил Дарвин.
— Пока что, — с усмешкой заметил Кунц, — только Ред Пирсон открывал рот. Да и то после того, как мы хотели оставить его здесь, в этой комнате, наедине с Сидом Филлетом и Миком Бойсом. А Ред, как известно, никому не доверяет, тем более уж нам.
— Тут повлияло, — сказал Хинкл, — присутствие этих мерзавцев — Сида и Мика. Ред просто не хотел получить себе перо в бок. Понимая, что вдвоем они быстро возьмут его в оборот, он всегда стремился натравить их друг на друга. Это и дало ему возможность так долго доить букмекеров Северной части.
— О, это просто ужасно! — воскликнула Шелли. — Никогда не думала, что на свете могут быть такие люди.
— Называя их людьми, вы им льстите, мисс, — сказал Хинкл. — Они таковыми не стали, даже объединившись на дело. Это преступники, и они ненавидят всех, в особенности друг друга. Единственное, что их может объединять, — это всеобщая ненависть.