Сорок километров от края болота до точки «съезда» с дороги они преодолели за час. Укрылись в зелено-фиолетовой листве гигантского мангра, возвышавшегося над болотом на двести с лишним метров, и принялись разглядывать участок болота, ничем не отличимый от остальных, где по расчетам специалистов затонул ковчег Червей Угаага. Впрочем, слово «затонул» не соответствовало истине. Болота на Полюсе образовались позже вторжения негуман и появления флота Червей. Когда-то их корабли — те, что прошли спайдер-систему, — садились (и разбивались) на суше, в долинах, на равнинах и в ущельях, и лишь спустя тысячи лет оказались погруженными в болото.
— Вот он! — воскликнул возбужденный Ульрих. — Видишь длинное бревно, уходящее под ходули мангра? Это наверняка он!
Артем тоже увидел коричнево-зеленое вздутие, напоминавшее выступавшую над поверхностью болота часть бревна, только размеры этого «бревна» были на порядок больше земного аналога. По расчетам экспертов диаметр его достигал шестисот метров, а длина — двух километров. По форме он напоминал огурец или чешуйчатого червя. Среди экзобиологов ИВКа даже бытовало мнение, что космические корабли цивилизации Угаага на самом деле представляли собой специально клонированных Червей, у которых выращивались новые органы — энергогенераторы, устройства перехода на «струну», аппараты связи и жизнеобеспечения. В общем-то, эта гипотеза имела под собой основание: обнаруженные звездные корабли Гиперптеридов и Иксои-дов тоже имели форму, почти идеально повторяющую облик создателей — «птице-насекомых» и моллюсков. Похоже, только люди создавали аппараты для преодоления космических пространств, не отражающие форму человеческого тела.
— Странно, что ковчег не обнаружили раньше.
— Он почти весь в болоте, а спина скрыта манграми. Даже вблизи не сразу поймешь, что это такое.
Ну что, прыгнем, как ты говорил, или подождем ночи?
Артем посмотрел на заходящее светило Полюса, помедлил.
— Ну и как же твой дед проник внутрь этого левиафана? Я не вижу ни одной дырки.
— Большая часть обшивки скрыта мангром, надо искать там.
— Тогда ныряем под мангр, осматриваемся, ищем вход и наносим визит хозяевам. Надеюсь, они будут гостеприимны.
— Дохлые Черви? — фыркнул Ульрих.
— Охотники, — сказал Артем, имея в виду банды искателей «джиннов», все еще рыскающих по планете.
Хорст не нашелся, что ответить.
Один за другим они метнулись к утонувшему «бревну» ковчега Угаага и спрятались под стволом мангра, похожего на колоссальную многоножку, стерегущую не менее гигантского червяка.
Артем не первый раз рассматривал изнутри такую огромную машину пространства, созданную разумными существами, совершенно не похожими на человека. Год назад он уже бродил по кораблю Гиперптеридов, ужасаясь и восторгаясь нечеловеческими интерьерами, пропорциями, формой и логикой. Черви Угаага тоже пришли из другой области Вселенной, где царили иные физические законы, а метрика пространства не исчислялась тремя измерениями. Это стало ясно, когда десантники проникли под обшивку корабля через трещину в корпусе, созданную явно искусственным путем, но не людьми, во всяком случае — не Селимом фон Хорстом, и очень давно. Возраст трещины инки скафандров определили в двести с лишним лет.
Ковчег Угаага не был похож на корабль Гиперптеридов, ни снаружи, ни внутри, но форма его помещений все же имела одну отличительную черту, объединяющую эти сооружения: она создавала неприятное ощущение живого организма. Все длинные коридоры ковчега преимущественно круглого или овального сечения, а также гроты и полости с оплывшими складчатыми стенами напоминали кишечник или кровеносные сосуды, от их пропорций тошнота подкатывала к горлу и хотелось побыстрей выбраться на волю.
Как ни странно, внутри ковчег не был заполнен жижей болота. Он был огромен и массивен, коридоры обвивали его по спирали, вели к центральной полости, сухие и просторные, светящиеся и темные, то сужающиеся, то расширяющиеся, и бродить по ним можно было не один месяц.
Повиснув у стены центрального отсека корабля, Артем не сразу понял, что ему не нравится в интерьере и вообще в корабле.
Отсек не имел определенной формы. Стены его оплыли складками, похожими на ребра стиральной доски и образующими странный интерференционный узор, потолок прогнулся, представляя сложное сочетание геометрических фигур — без единой прямой линии и острых углов, и вся эта мешанина форм действовала на человека угнетающе. Но только здесь становилось окончательно ясно, что ковчег действительно когда-то был живым организмом, выращенным для одной-единственной цели — доставлять создателей в нужную им точку пространства в своей утробе, так как любое искусственное сооружение было бы заполнено оборудованием и аппаратурой. Этот корабль был пуст и мертв!