Рейвнел хотел что-то сказать, но Рейнолдс опередил его:
— И вы решили что-то сделать, мисс Мартин. Взять ребенка под свою защиту и опеку, так?
— Вы меня понимаете?
— Этого я не говорил. Я лишь спрашиваю, с какой целью вы постучались в дверь дома Гриффина и назвались подругой погибшей.
— Вы и сами это знаете.
Ее бездонные темные глаза неотрывно смотрели на меня.
— У вас было сколько угодно возможностей причинить вред Пенни, — сказал я. — Разумеется, при желании.
— Вот именно, — согласился Рейнолдс.
Вики подавила рыдания и быстро отвернулась.
— Но самого главного мы по-прежнему не знаем, — раздраженно вставил Рейвнел. — Мартин все еще на свободе и представляет опасность для девочки.
Рейнолдс посмотрел на озеро. Пенни продолжала возиться с леской и крючком. Лейтенант оглядел поляну и домик.
— Лучшего убежища нам все равно не найти, — рассудил он. — Машиной тут никого не задавишь, любого чужака видно за четверть мили. Прятать девочку в городе куда опаснее. Мартин может затеряться в толпе, затаиться в коридоре или на пожарной лестнице. Я пришлю сюда хорошо вооруженных людей для круглосуточной охраны. Пусть сидят тут, пока мы его не поймаем. Полагаю, что могу поручиться за безопасность девочки, Гриффин.
— А с ней как быть? — Рейвнел кивнул на Вики.
Рейнолдс вопросительно взглянул на меня.
— Если хочет, пусть остается, — решил я.
Мы дождались прибытия двоих здоровенных и толковых полицейских в цивильной одежде и представили их Пенни как приятелей Уилла, приехавших на рыбалку. Потом я поехал с Рейнолдсом в город, чтобы собрать кое-какие пожитки и вечером вернуться на озеро.
Я сложил вещи, запер все окна. День был на исходе, и я гадал, сколько времени мне придется провести на озере, пока Пенни не окажется в безопасности.
Я уже выходил, намереваясь где-нибудь поужинать, когда мне позвонил Рейнолдс.
— Все кончено, — сообщил он.
На миг я опешил и застыл на месте с трубкой в руке.
— Что?
— Мы отыскали Мартина.
У меня подломились колени, и я упал в кресло возле телефона.
— Где?
— Выловили из реки. Он мертв. Сидел на дне в своем громадном зеленом танке.
— Погодите, Рейнолдс. Помедленнее, а то я ничего не понимаю.
Он засмеялся с явным облегчением.
— Ладно, слушайте внимательно. На Тиммонс-стрит, неподалеку от места, где была убита Морин, есть причал, который принадлежит компании «Куколович и сыновья». Пирс старый и низкий, с пандусом для грузовиков. Мартин съехал с конца причала. Должно быть, это место заворожило его. Поди разбери, что за мысли бродят в больном мозгу. Мартин приехал туда, а потом, наверное, у него что-то сдвинулось, он свернул в переулок и сверзился с пирса. Похоже, это случилось ночью. Во всяком случае, свидетелей нет. Нынче днем какие-то подростки били рыбу острогой. Один из них нырнул на глубину и увидел смутные очертания автомобиля. Внутри сидел Мартин.
— Там была баржа?
Несколько секунд я слышал только треск в трубке. Потом Рейнолдс спросил?
— Какая еще баржа?
— Я был там наутро после убийства Морин, — объяснил я. — Моряки швартовали к пирсу баржу. Я запомнил причал, потому что он причудливо выглядел. И в тот миг от него отходил буксир. Он еще гудок дал, когда поплыл вниз по реке. Рейнолдс, баржа была порожняя и сидела высоко. Похоже, ее собирались загрузить товарами со склада, поэтому моряки и оставили баржу там. Если подростки имеют обыкновение удить рыбу или нырять с этого причала, а машину обнаружили только нынче пополудни…
— Не надо ничего объяснять, — прервал меня Рейнолдс. — Оставайтесь дома и сидите на месте. Я вам перезвоню.
Я сидел на месте, сидел так же неподвижно, как, должно быть, сидел Алек Мартин после того, как убили его жену и ребенка. Я таращился на стену и видел то, что, наверное, видел он.
Телефонный звонок вывел меня из оцепенения.
— Вы были правы! — вскричал Рейнолдс. — Баржа стояла там с того утра до нынешнего полудня. Машина Мартина все это время была под днищем баржи.
— Значит, он поехал хлебать воду сразу же после убийства Морин.
— Должно быть, так.
— Он не мог прислать ту записку насчет Пенни, — сказал я. — Ее прислал совсем другой человек, очень хитрый человек. Думаю, он восхищался собственной сообразительностью, когда сочинял ее.