Он растолкал спящего художника, но тот с трудом понимал, где находится. Пришлось с помощью мамаши поставить творца под контрастный душ.
— Чего приперся? — был первый осмысленный вопрос художника.
— Мне нужен адрес и телефон твоего друга, с которым ты был на поминках.
— На хрена тебе Виталик?
— Его тоже облагодетельствовал меценат? Он рисует на ту же тему? — Иван с презрением кивнул на незаконченное полотно.
— Кто тебе сказал, что Виталик художник? Он — артист! Выступает в новомодном, очень престижном театре. Это триумф пластики и глупости одновременно. Сейчас в каждом театре полно того и другого. Устроил его, разумеется, Игореша. Что правда, то правда! Полгода назад я их познакомил…
«Полгода назад Игорь заявил Алине, что им необходимо разнообразие…»
— И мальчик, надо сказать, оправдал надежды патрона…
«Заколка от галстука под кроватью и запах духов…»
— Он немного странной ориентации, это да. Может, у них что-то и было. Черт их разберет! Когда Игореша помер, Виталик на стены лез от горя. Прямо как девица, потерявшая возлюбленного…
Домашний телефон Виталика не отвечал, и пришлось звонить ему на мобильный. Парень совсем не удивился тому, что его хочет видеть по срочному делу человек, с которым он едва знаком. Или ему некогда было удивляться?
— Сейчас у меня репетиция, — сообщил он. — Освобожусь через сорок минут. Приезжайте прямо в театр. Я буду ждать вас на вахте.
Они встретились в одиннадцатом часу вечера, когда уже совсем стемнело и потягивало ночным, сентябрьским холодком. Молча пожали друг другу руки, и Виталик пригласил его в свою гримерную.
— Здесь нам никто не помешает, — вкрадчивым голосом заверил артист. — А дома, знаете ли, родители. — После долгой паузы он добавил: — Я знал, что рано или поздно вы объявитесь. Ведь вы любовник Алины?
— С чего вам такое пришло в голову? — засмеялся Иван.
— Игорь сказал. Он был прекрасно осведомлен. Так что мы с вами в одной лодке.
Что плетет этот молокосос? Господин Д. знал о нем и не размазал его по стенке? Иван едва сдержался, чтобы не выкрикнуть это вслух. И сразу же перешел в контрнаступление.
— Это ваша? — протянул он артисту заколку для галстука.
— Моя. Я потерял ее неделю назад, — признался Виталик.
— А знаете, где вы ее потеряли?
— Догадываюсь.
Ивану показалось, что в глазах у парня заблестели слезы.
— Вы были в тот вечер у Игоря, не так ли?
— Разумеется. Только Игорь уже был мертв. Извините. — Он достал носовой платок, высморкался и вытер слезы. — Мне трудно вам что-то объяснить. Да и нужно ли? Вы все поймете из записной книжки Игоря. Он писал до последней секунды. Я взял ее у него со стола. Не хотел, чтобы менты своими грязными ручищами копались в его душе!
По телу артиста прошла судорога, а из груди вырвалось рыдание. Иван осторожно погладил большим пальцем кожаный переплет записной книжки господина Д. В этот момент он думал о деньгах для своей фирмы, но мысли оказались неуклюжими и внутри не чувствовалось ликования.
— Зачем же отдаете ее? — спросил он, когда Виталик успокоился.
— Она мне, конечно, дорога, как память, но происходит нечто странное. Я перечитал ее несколько раз и не смог избавиться от наваждения. От Его присутствия, понимаете?
— От чего?
— От присутствия Игоря. Он писал, умирая, и словно перенес себя самого в этот блокнот. Поменял оболочку, что ли? Понимаете?
«Ишь как завернул! — усмехнулся про себя Иван. — Только пустоцветы еще верят в чудеса и хотят заставить нас, людей разума, поверить в них».
— Я вижу, что вам не понять! — в отчаянии всплеснул руками Виталик. — И все же, постарайтесь как можно скорее избавиться от этих записей! Лучше всего, сожгите! У меня не хватило духу, а для вас это пустяки…
Иван уже собирался откланяться, как парень вдруг вспомнил:
— Ах, черт! Совсем вылетело из головы! Передайте Алине ключи от ее квартиры. Я сам хотел ей отдать сегодня, когда мы случайно столкнулись в кафе, но не решился, ведь она обо мне ничего не знает. Выглядело глупо, но я не смог побороть свою застенчивость.
На следующий день, ближе к вечеру, Иван позвонил любовнице. Его голос она узнала с трудом. Монотонный, бесстрастный, принадлежащий скорее роботу, а не человеку.
— Тебе не о чем беспокоиться. Заколка принадлежала парню, которому покровительствовал твой муж. Парень за тобой не следит. Просто хотел отдать ключи от твоей квартиры. Они теперь у меня. Верну их, когда приеду.