— Пожалуйста, — с деланным безразличием пожал плечами ученый и направился к одной из дверей.
— Ты знаешь, — шепотом призналась Ольга стоявшему рядом с ней Александру, — а мне показалось, что он все-таки жив и даже наблюдает за нами!
— В таком случае можно только удивляться, как ему не холодно, — усмехнулся Александр и вдруг, быстро наклонив голову, поцеловал Ольгу в шею. — Ух, какие чудные духи! Это жасмин?
— Еще один такой поцелуйчик, — строго заметила она, — и понюхаешь тех же «духов», что и Аркадий Сергеевич!
Они последовали за полковником и ученым и вскоре оказались в очередном полуподвальном коридоре, который заканчивался массивной дверью с той самой эмблемой, о которой рассказывал бомж, — черный глаз на белом фоне, белый глаз — на черном.
— А что это означает? — спросил Гунин, тыча в нее пальцем.
— Символ нарушения четвертой симметрии, — ответил Аркадий Петрович, оглядываясь назад в поисках Ольги и сердито покусывая губы.
— Что за симметрия?
— Знаете, господин полковник, на сегодня с меня уже хватит бесплатного лектория! Потрудитесь забрать своих спутников и выйти вон, пока я не включил сигнализацию!
ГЛАВА 8
Двадцать первый день эксперимента.
Тишина. Покой. Неподвижность. Оцепенение. Полная невозмутимость и отсутствие всяких внешних раздражителей. Пустота сознания.
Темнота. Полное отсутствие ощущений. Полное отсутствие мыслей. Полное отсутствие настроения, даже ожидания сна.
Идеальное состояние с точки зрения потенциала — безграничные возможности для дальнейших действий, наблюдений, осмыслений.
Яркий свет. Внешняя реакция, сопровождаемая сужением зрачков. Тишина сохраняется, но покой нарушен четырьмя объектами, появившимися снаружи.
Взаимное наблюдение. Явная заинтересованность с их стороны. Объект заинтересованности находится внутри освещенного пространства. Но внутри этого пространства находится лишь… Объект заинтересованности — это Я?
Причина заинтересованности неясна. Взаимное наблюдение продолжается. Один из четырех объектов по своим внешним характеристикам сильно отличается от остальных. Исследование памяти в целях его идентификации с аналогичными объектами.
Воспоминание из ячейки «Шестнадцатый день эксперимента»: «подвал, коридор, дверь, эмблема…»
Возникновение эмоции — идентификация успешно осуществлена. В процессе прошлого изучения аналогичного объекта он был разрушен.
Четкое воспоминание — внутреннее строение аналогичного объекта. Вывод: объект, который находится снаружи, имеет аналогичное внутреннее строение.
Еще один вывод: если аналогичный объект был разрушен другим объектом, который находится внутри освещенного пространства, а внутри этого пространства нахожусь Я, то аналогичный объект был разрушен мной.
Еще один вывод: если Я — это объект, способный разрушать другие объекты, то и сам могу подвергнуться разрушению со стороны других объектов. Я… Сам… Меня… Что это? Я САМ — это объект, который находится внутри освещенного пространства, а снаружи находятся иные объекты, которые тоже полагают себя Я САМ?
Но если я сознаю внешние объекты и сознаю себя как аналогичный объект под именем Я, то отсюда следует вывод: имеются две реальности — та, что обозначается Я, и та, что обозначается не-Я. И еще один вывод: реальность Я для меня гораздо важнее реальности не-Я…
ГЛАВА 9
— Что-то здесь не так! — в сердцах воскликнул полковник Гунин, который до этого момента спокойно сидел на своем рабочем месте и задумчиво смотрел в окно.
— Это вы о чем? — мгновенно отреагировал Александр.
Ввиду неугомонности своей натуры, он, как обычно, медленно прохаживался между двумя рабочими столами — своим и шефа.
— Да обо всем этом дьявольском деле! Тебе не показалось, что этот пресловутый Аркадий Сергеевич вел себя как-то подозрительно?
— От начала и до конца, — подтвердил помощник.
— А еще эта проклятая эмблема нарушения четвертой симметрии. Что, интересно, он имел в виду? И как симметрия может быть четвертой? Насколько я помню физику, она классифицируется по другим признакам — зеркальная, спиральная и какая-то там еще…
— Так это в физике, а в математике виды симметрии различаются как раз по номерам. Но, странно, — оказывается, вот что вас больше всего зацепило! — искренне удивился Александр. — Признаться, я размышлял совсем о другом.
— О чем же?
— О проблемах изучения сознания. Когда-то давно я прочитал одну занятную статейку, кажется, в журнале «Знание — сила»… Там рассказывалось о знаменитом английском физиологе, сэре Чарльзе Шеррингтоне. Оказывается, в свое время они с академиком Павловым получили одну Нобелевскую премию на двоих за исследования головного мозга и сознания. Однако после этого произошла удивительная вещь — наш Павлов продолжал изучать и то и другое исключительно научными методами, а вот Шеррингтон вдруг ударился в религию и мистику. Пользуясь своим научным авторитетом, он стал на всех научных конференциях доказывать, что человеческое сознание — это вещь идеальная, совершенно неуловимая, а потому и неподдающаяся научному изучению. Проще говоря, экспериментальным способом душу не познать, а потому нечего и стараться!