— Ты знаешь, — задумчиво протянула Ольга, — а мне кажется, что дело здесь не только в его научных идеях, но и в элементарной психологической подоплеке — несчастный, брошенный женой человечек, возненавидевший всех женщин на свете… Иначе почему бы он убил одну молодую женщину да еще пытался убить вторую?
— Возможно, ты и права, — согласился Александр, — хотя, по-моему, с мужчиной он просто не справился бы.
— Да, но ты не сказал мне самого главного! — спохватилась Ольга. — Что стало с этим бедным юношей?
— Это опять какая-то мистика! — развел руками Александр. — За день до того, как моему шефу все-таки удалось добиться разрешения на осмотр лаборатории, исследования которой, кстати сказать, курировало ФСБ, во всем районе отключилось электричество! А поскольку Аркадий Сергеевич в это время сидел в палате института имени Сербского, никто не спохватился вовремя включить запасной генератор…
— Ты хочешь сказать, что этот юноша погиб?
— Увы, увы… Понимаешь, при минимальном обмене веществ, возможном лишь при температуре в пять градусов Цельсия, воздуха в капсуле ему было более чем достаточно. Но когда морозильные агрегаты остановились, температура в капсуле стала повышаться, обмен веществ усилился…
— И тогда он просто задохнулся? — ужаснулась Ольга, на что Александр мрачно кивнул головой. — И теперь уже никто не узнает, обладал ли он хоть каким-то сознанием или нет? А вдруг у него действительно возникли зачатки сверхсознания? Знаешь, у меня такое ощущение, словно бы какие-то потусторонние силы или высший разум…
— Что, в принципе, одно и тоже, — заметил Александр.
— …не допустили создания сверхчеловеческого сознания, — закончила Ольга. — Эй, ты что делаешь? — вскричала она минуту спустя, почувствовав, как руки Александра обвились вокруг ее стройной талии.
— Пытаюсь доказать тебе свою сверхчеловеческую любовь, — пробормотал он, зарываясь лицом в ее пышные волосы.
— А не боишься испытать на себе силу моего женского возмущения? Забыл, что я замужняя женщина?
— Надолго ли? — нехотя отстраняясь, вздохнул Александр и был немедленно удостоен лукавого ответа:
— Вплоть до нарушения четвертой симметрии!
Игорь ГЕТМАНСКИЙ
НЕ СМЕЙ ОБИЖАТЬ СЛАБЫХ!
Штефан Туччи ехал на дело. Чувствовал он себя превосходно. После отпуска за счет организации, после всех этих отелей, пляжей, вечерних карнавалов и обязательных утренних пробежек по утрам по колено в морской воде он не то что российского инженера-эмигранта — самого дьявола укокошит и, как всегда после подобных дел, положит кругленькую сумму себе в карман. Штеф был в прекрасной форме — рефлексы отточены, реакция отменная. На контрольной проверке в тире он сам в этом убедился и другим показал. И сегодня уже включился в работу — он ехал на дело: в этой «заяве» именно он идеально вписывался в интерьер.
Высокий, подтянутый, по-спортивному загорелый, Штеф Туччи как нельзя лучше годился на роль рядового охранника Компьютерного Коммерческого Центра. Центр этот находился в маленьком городке, в 50 километрах от Берлина. Штеф ехал туда. Темно-синяя форма и рубашка с погончиками и серебристыми пуговицами с аббревиатурой ККЦ уже были на нем. Пропуск на имя Карла Дика, 30-тилетнего охранника сменного наряда № 3, лежал в кармане. Что стало с этим Карлом — Штефа не очень беспокоило. Или тот проснется назавтра с больной головой в полной уверенности, что перебрал лишку, — и только потом дотырит, что проспал сутки, ха! — или не проснется уже никогда. Штеффа это не волновало, это дело организации. Его работа — предъявить пропуск Дика со своей фотокарточкой и заступить в ночную смену. В лицо Дика на проходной не знает никто, это другое подразделение, а начальник смены предупрежден о замене: дружки Карла вопросов задавать не будут. Привет, ребята, меня тоже зовут Карл, дайте закурить…
После этого он замочит Эдика Драгинского и поедет домой, вот и все.
Штеф громко засмеялся и свернул с шоссе на дорогу, ведущую к Центру.
Черный подержанный «Мерседес» — «Садись, Штеф, не морщись: такая машина достойна твоей зарплаты стражника ККЦ!» — несмотря на внешнюю затасканность, мчался мягко и бесшумно. Штеф опустил стекло боковой дверцы, подставил лицо встречному потоку теплого ветра и весело поглядел по сторонам. Огромные старые тополя строго чернели на фоне темнеющего неба, густой стриженый кустарник плотно подступал к идеально ровному дорожному покрытию. Запахло доброй старой Германией. Штеф подтянулся, а когда через пару километров на него надвинулись серые бетонные громады корпусов Центра, чуть не крикнул «хайль!» Он был истинным арийцем, до мозга костей. И сегодня он с удовольствием прикончит этого еврея.