Он приложил все оставшиеся силы, чтобы хлопать крыльями, – и наконец вырвался из туннеля в пещеру. Порывом ветра его тут же перевернуло набок, и он, совершенно обессиленный, опустился на каменистую землю. Темнота сгустилась вокруг, угрожая поглотить Кендрика. Пытаясь отдышаться, он лежал неподвижно и ждал, пока успокоится пульс.
Коул погиб. И виноват в этом Кендрик.
Сколько он так пролежал? Пять минут? Полчаса? Кендрик сменил облик и с трудом встал. Как мисс Пиллрой из глубокого кресла.
Бабушка Элеонора. Как обошлась с ней судьба? Сначала она потеряла сестру-близнеца, теперь – внука. Сестру убил Зверь. Судьба Коула, однако, была в руках Кендрика. Он отправил его в библиотеку. Гибель Коула – на его совести.
Желудок Кендрика снова свело судорогой. Пошатываясь, он бросился бежать. И вдруг услышал другой шум, непривычный. Странные звуки издавал он сам. Даже ветер не мог заглушить его рыдания.
Кендрик добрался до выхода из пещеры, но не смог вздохнуть и под звёздным небом. Грудь снова сдавило. Или такова отныне была его ноша? Теперь ему никогда не освободиться. Придётся жить с этим день за днём.
Он поднял голову.
Надо смириться. И не когда-нибудь потом, а сейчас. Не в его силах оживить Коула, хоть этого он и желал больше всего на свете. Однако именно он мог сообщить ужасную весть бабушке Элеоноре и маме Коула.
Сделать это ради Коула и в память о нём.
Глава 24
Как и при прошлой встрече, дом мисс Пиллрой ярко сиял в середине квартала. В тот раз с Кендриком была Сиенна. С ней ему ещё предстоит встретиться лицом к лицу. Чуть больше часа назад, поднявшись из боковой долины и пролетая рядом со школой, Кендрик не заметил её в царившем хаосе. По крайней мере, в такой толпе школьников его точно не хватятся.
Он снизился. В палисаднике мисс Пиллрой горели лампы, а над воротами сиял новый прожектор, заливая конусом яркого света припаркованные у обочины автомобили. Кендрик приземлился между машинами.
Он торопливо огляделся, но, конечно, в это позднее время на улице было пусто. Кендрик принял человеческий облик. Ссадины на коленях подсохли, заживая так же быстро, как и после схватки с хорьком. А вот пониже плеч, где перья обуглились от жара, вздулись волдыри. Из-за рваных шорт и рубашки, покрытых пылью и грязью, вид у Кендрика наверняка был жалкий.
И опять у него такое чувство, как будто он тащится на собственную казнь, как в тот раз, когда явился к мисс Уинтерботтом. Как всё нелепо! Больше всего ему сейчас хотелось развернуться и убежать. Или улететь. И никогда не возвращаться. Но какой смысл бежать от проблем? За всё нужно нести ответственность.
Он поднял руку и нажал на звонок. Тяжело дыша, Кендрик повернулся к дороге. Старушка не сразу поднимется с постели и откроет дверь. Придётся подождать. А потом он расскажет ей, что произошло. И попросит адрес родителей Коула, чтобы…
– Кендрик? – услышал он за спиной.
Дверь открылась, а он и не заметил. Однако в щель выглядывала не мисс Пиллрой, а…
– Миссис Финнеган?
Прежде чем Кендрик успел ответить, мама Коула распахнула дверь, оглядела улицу и втащила Кендрика в дом. Внутри всё заливали ослепительным светом прожекторы у лестничных перил, какие устанавливают на строительных площадках. Кендрик прищурился и услышал, как за ним захлопнулась дверь и загремела цепочка.
А потом почувствовал, как мисс Финнеган подталкивает его вперёд, придерживая за плечо. Кендрик старательно поднял ноги, чтобы не споткнуться о лежащие на полу удлинители. Что это? Голоса? Разговоры или приглушенный ропот?
Кендрик моргнул ещё раз… и остановился, не успев опустить ногу. У мисс Пиллрой были гости. Вот почему перед домом так много машин. И лица все знакомые! По крайней мере, некоторые из них.
Он узнал женщину, которая пела с мамой Айви на зимней церемонии, когда Кендрика, Айви, Сиенну и остальных наконец-то приняли в ряды ав. Женщина стояла в гостиной и разговаривала с мамой девочки из Чёрного крыла, которая училась в Маунт-Авельстоне на год младше Кендрика. Её сопровождал мужчина, похожий на отца девочки. Все трое кивнули Кендрику и вернулись к разговору вполголоса.
Миссис Финнеган подвела Кендрика к лестнице. С третьей ступеньки он увидел, что за спинами тех троих в гостиной стояли ещё гости. В гостиной и яблоку было негде упасть! И даже слева, в коридоре перед кухней, чуть ли не вплотную друг к другу стояли люди. Некоторые улыбались Кендрику и приветливо кивали, другие пристально смотрели на него, а затем возвращались к беседам. Повсюду звучало его имя.