«Сука! Сука! Сука-а!!! Мы были готовы почти ко всему! Почти!» — бушевал мыслительный центр.
Без персоны учителя рушились все шансы на коммуникацию с местной разумной формой жизнью и на неопределённый срок вставала работа по изучению бокатианского языка. Другого такого гуманоида найти будет чрезвычайно сложно. И всё это из-за какого-то идиотского плана подружиться с деревенскими холопами. Фёдор возненавидел плащеносца всей душой. Но ещё больше он ненавидел себя за свою тупость. Противник его обставил и не то что бы приложил для этого большие усилия или особую смекалку. Всё произошло из-за самонадеянности и попустительства самого человека…
Прибывший слизевик снял деревянную маску с лица старца. Покачивающийся на ухабах Халима отрешённо глядел в небо и не моргал. Судя по его взгляду, дед мысленно уже отправил себя на тот свет.
Слон сплёл слизевые носилки, а осы затянули на них пожилого пленника. Оставалась последняя надежда, и хоть она выглядела призрачной, Фёдор не мог не воспользоваться этой возможностью. Теперь семье насекомых оставалось уповать лишь на чудо сыворотку, которая в своё время спасла Миару от заражения крови. Перерожденец не знал, поможет ли она от животного яда, но других настоящих лекарств у Роя не было.
Требовалось спешить. Насколько помнил парнишка, токсин летяги был очень быстродействующим. Халима хоть и больших размеров, чем рабочий Вархата и-и, но он старый и немощный. Не теряя ни секунды, осы схватили носилки и взлетели вместе с умирающим пассажиром. Тем временем, из бункера вылетела прислужница, несущая чемоданчик с инъекциями и чистую тряпку. Ещё одна сестричка полетела вместе с ней для подстраховки в случае нападения хищной птицы или непредвиденных обстоятельств. Две эти группы с лекарством и с пациентом устремились навстречу друг другу по кратчайшему пути. Одна летунья присела на грудь учителя и слушала его сердцебиение. Ситуация была донельзя паршивая и каждую секунду Фёдор не прекращал себя корить…
«О боги, простите мне эту оплошность и дайте мне второй шанс! Пускай лекарство сработает и Халима останется со мной до своей естественной смерти!»
На восточной окраине посёлка шестилапые воительницы обкололи по меньшей мере сотню бокатов оказывавших самое рьяное сопротивление нашествию жуков. Досталось и плащеносцу, который вылез из клозета и тут же схлопотал три укола в голову. В ответ агрессивный гуманоид проткнул брюшко одной разведчице стилетом, а другой влепил сбоку разряженным самострелом.
В памяти королевы покамест был отмечен лишь один домишко, в коем спрятался сбежавший арбалетчик. Остальные хуторяне получившие «чёрные метки» активно участвовали в сражении и не отступали, за что собственно и были внесены в «чёрный список». Хотя сражением это было не назвать. Осы кружили на высоте, по возможности уворачивались от снарядов и высматривали стрелков, на которых ещё не было ни одной гематомы. Когда таковые исчерпались, разведчицы из мега-стаи получили команду улетать обратно в лес. Свою работу они выполнили, отход делегации прикрыли, ненавистников насекомых пометили, значит можно было и переключиться на другие задачи.
Приблизительно в это же время с юга от стоянки кораблей прибыла кавалерия. Ящеровод верхом на гигантской рептилии мчал от реки в сопровождении бараньих всадников. Как только стало ясно, что все дела в речной общине у Роя на сегодня окончены, управляющее сознание перестало развлекать Бальдо с его друзьями. Осы сняли фиксирующий костюм с тела наездника и умотали вместе с глинотелами восвояси. В итоге отважные верховые явились на сигнал горна как раз, когда всё уже закончилось и толку от них не было никакого.
Не без наслаждения Фёдор понаблюдал, как посреди деревенского тренировочного лагеря плащеносец бесновато отчитывает стражей кораблей за промедление. Остальные меченные селяне бродили по всполью и собирали по огородам и дворам использованные стрелы и тела подбитых насекомых. Кто-то пытался прямо там, на месте разрезать кожу и выпускать кровь из опухолей. Это ни на что не влияло, потому что порезы быстро не заживут, и по ним Фёдор всё равно узнает, кто вёл себя плохо…
Основная часть народа сместилась к центру села, а там уже началось собрание по другому поводу, не связанное с встречей делегаций. Гуманоиды столпились перед воротами ведущими в двор Богача, а также бродили по придомовой территории и заходили внутрь трёхэтажного жилища. Рыдающий мальчишка стоял у забора, с наружней стороны в окружении утешающих его тётушек. В какой-то момент до перекрёстка добрался и сам отец пострадавшего семейства. Там ему, судя по всему, донесли шокирующую новость, после чего он сорвался на бег и, грубо расталкивая всех с пути, ломанулся к своей избушке. Сперва Богач упал на колени подле плачущего сына и долго его обнимал. Потом он занёс его на руках во двор и поставил там на траве, а сам направился в дом, внутри которого уже находилось множество посторонних.