— Доброе утро, Алиса Павловна, — сухо поздоровалась секретарша, перебирая бумажки на столе.
— Доброе утро, Лида. Скажи, пожалуйста, вчера мой рабочий номер передавали кому-нибудь? Мне звонила женщина не по моему профилю, — игнорируя ее недружелюбие, поинтересовалась я.
— Вас вчера никто не спрашивал, — равнодушно ответила девушка.
— Но как мой телефон мог оказаться у кого-то со стороны, если его не передали из бюро? — недоверчиво уточнила я.
— С какой стати мне знать? В бюро вами не интересовались, вы же не Константин Кириллович, чтобы хотеть вас нанять.
— Лида, могла бы ради приличия не демонстрировать открыто интерес к чужому жениху, — не выдержала я.
— Я просто констатировала факт. Воронов прекрасный адвокат с успешной практикой, а вас тянут по блату. К тому же всем известно, что Константин Кириллович вам помогает. Поэтому вам никто не передавал клиентов, тем более не по профилю.
Блондинка демонстративно отвернулась и снова занялась разбором макулатуры, а я ушла в свой кабинет. Теперь я точно ничего не понимала. Если вчерашняя незнакомка не обращалась в наше бюро, то откуда у нее рабочий номер и как узнала мое имя? Рекомендовать меня тоже не могли, даже если опустить тот факт, что у меня действительно нет практики, то никто из знакомых не знал моего рабочего номера мобильного. Его подключили недавно, как раз перед заказом визиток. Визитки! А что если эта девушка нашла меня через визитку! Вот только я никому их не давала. Мистика.
Таинственная незнакомка больше не появлялась, и я больше о ней не думала. Постепенно моя жизнь входила в прежнее русло. Первое слушание по делу Акуловых перенесли из-за неожиданной болезни супруга, и я занималась в основном текучими бумажными делами и оформлением несложных разводов. Отношения с Костей налаживались, хотя со стороны мы больше походили на женатую двадцать лет пару, чем на жениха и невесту. Мама и Кирилл Олегович больше не вызывали подозрений своим поведением, и мы с Костиком списали тот случай на разовое празднование по какому-то личному поводу. С родителями я все еще не общалась, да и они не искали со мной связи. Так было даже лучше. Единственное, что никак не могло найти покой — мое израненное сердце.
Тоска по Денису с каждым днем только возрастала и даже жених, который был почти всегда рядом, не мог помочь забыть старую любовь. При Косте я старалась выглядеть непринужденной, посвящала ему все свободное время, готовила вкусные ужины и приносила кофе в постель. Его глаза светились счастьем, которое мне никак не удавалось с ним разделить.
Был вторник. Мы с Костей, как обычно, разошлись у моего кабинета, и я села за работу. Дел было не так много, и мне хотелось закончить со всем до обеда, но моим планам не суждено было сбыться. Второй раз за все время зазвонил рабочий телефон.
— Алло.
— Алиса Елисеева? — спросил мужской голос на том конце линии.
— Да, это я.
— Вам знаком молодой темноволосый мужчина лет двадцати пяти, крепкого телосложения, довольно высокий?
— Я знаю много мужчин подходящих под это описание.
— У него на теле татуировки. На руке пластинки…
— Знаю! Что случилось?! — перебила я мужчину, понимая, что он описывает Дениса.
— Он сейчас находится в двадцать третьей больнице на Яузской улице, дом одиннадцать, — отрапортовал собеседник, а у меня сердце чуть не остановилось. Тут же возникли самые страшные мысли. — У него нет при себе документов, мобильный телефон разбит и единственный контакт — это ваша визитная карточка.
— Что с ним? Что случилось? — чуть ли не прокричала я.
— В данный момент он находится без сознания, мы не знали, с кем связаться…
— Сейчас буду.
Схватив сумку, я практически бегом бросилась к лифту. Лидочка что-то прокричала вслед, но я не стала терять на нее время. Не сейчас, когда не знаю, что случилось с Денисом. А чертов лифт ехал так медленно… Еще медленнее, и он просто поедет не в ту сторону!
Домой я ездила с Костей, но моя машина уже несколько дней стояла на офисной парковке на случай, если понадобится днем. Понадобилась. Загрузив адрес в навигатор и радуясь тому, что летом не надо прогревать двигатель, я рванула с места. Мой сотовый разрывался от звонков Кости, но я не отвечала, ни с кем не могла говорить, пока не узнаю, что с моим Денисом.
Белоснежный больничный коридор казался бесконечным, а заветная двести двадцать третья палата такой далекой. Да еще в регистратуре долго не могли сказать, куда именно идти. Я бежала, хотя мне кричали, что нельзя. Бежала и даже не заметила, как с ноги упала бахила, и почувствовала это только у нужной двери. Войти я не успела, из палаты вышел врач и строго посмотрел на меня.